Blog

В экспозиции музея московского Сахаровского центра подлинный экземпляр знаменитого альманаха "МетрОполь" занимает почетное центральное место в витрине, посвященной вовсе не самиздату, а альтернативной культуре позднего СССР. Недавно возле этой витрины долго стояли две немолодые посетительницы. Потом они попросили позвать хранителя. "Машинистка, которая печатала "МетрОполь", — наша сестра, — сказали они. — Мы хотим рассказать о ней".

Все началось в начале 30-х, когда секретарь Калинина Лидия Павлова оставила работу ради того, чтобы быть со своим гражданским мужем Львом Милхом, которого партия бросала с одной должности на другую, из губернии в губернию, из города в город. Ответственный секретарь Ульяновского окружного комитета ВКП(б), секретарь Средне-Волжского краевого комитета ВКП(б), начальник политотдела Юго-Западной железной дороги, начальник политотдела Одесской железной дороги... Лев Милх уверенно двигался по карьерной лестнице. В 1934 году он становится членом ЦК КП(б) Украины.

В 1937-м, когда арестовали Милха, его жена только что оправилась от родов третьей дочери. Через восемь месяцев, едва она выкормила малышку, пришли и за ней. Лев Милх был расстрелян в 1938-м, а Лидия Павлова оказалась в числе тысяч женщин, осужденных за связь со своими мужьями. Свой срок она отбывала в АЛЖИРе.

Детей разобрали родственники. Младшая осталась в Одессе, а старшая повезла среднюю сестричку на поезде к бабушке в Ленинград. Старшую сестру звали Таней. Ей было пять с половиной лет...

К счастью, их мать выжила. Освободившись из лагеря, она некоторое время прожила на поселении на Северном Урале. Туда к ней отправилась Татьяна — тогда уже старшеклассница. Так в опыт девочки следом за арестом родителей и ужасом сиротства вошла ссылка.

Для этой семьи слово "репрессии" значило не однократный жестокий удар. Это было длительное мучительное состояние, бившее без разбора по всем — по старикам, по среднему поколению и по детям. Репрессии сломали их жизнь или, точнее, сделали ее такой, какой она стала. После ареста Льва Милха и Лидии Павловой их родные не смогли оформить удочерение сестер Павловых, и девочки выросли с клеймом детей "врагов народа". Высшее образование удалось получить только младшей. А старшая по примеру матери научилась печатать на машинке, и это мастерство стало ее хлебом.

Классная машинистка всегда имела возможность подзаработать сверх своего служебного оклада. Элиту этого ремесла составляли машинистки, специализировавшиеся на определенных текстах. Элита из элиты — машинистки литературные.

Татьяна Львовна Павлова работала в литературных журналах. Сначала в "Дружбе народов", потом в "Юности", хорошо знала многих писателей — от Константина Симонова, до Евтушенко и Аксенова. Перепечатывая рукописи, она становилась самым первым читателем их произведений. Ей без всякого самиздата был открыт подлинный литературный процесс — еще живой, горячий, нетронутый мертвящим скальпелем цензуры.

Ей доверяли. В 1975-м именно ей Василий Аксенов принес рукопись автобиографического романа "Ожог". Там есть сцена — пятнадцатилетний сын расстрелянного "врага народа" навещает на Колыме ссыльную мать...

Писатель и машинистка были ровесниками.

Татьяна Павлова сознавала, что идет на риск, работая с такими текстами. Сестра, с которой она делила в те годы квартиру, вспоминает, что Татьяна просила заказчиков навещать ее только в те часы, когда она бывала дома одна. Старшая как могла берегла среднюю так же, как когда-то делала это в поезде Одесса — Ленинград...

В 1979-м появился "МетрОполь". Казалось бы, для Татьяны Павловой это была обычная работа — аккуратно перепечатать текст. Но... "Наш альманах состоит главным образом из рукописей, хорошо знакомых редакциям", — писали составители. Это не было первое рождение литературных текстов. Стандартные, безликие машинописные страницы монтировались по четыре штуки на большие листы ватмана, и текст уже не просто читался — он экспонировался как арт-объект. Альманах "МетрОполь" менее всего был фактом самиздата. Более всего он был фактом искусства. Его заголовок, ставший логотипом, набран машинописным шрифтом с "О", подпрыгнувшим на полстроки вверх, словно у машинистки невзначай сорвалась рука.

Вряд ли Татьяне Павловой довелось хотя бы раз увидеть получившийся результат. Двенадцать нумерованных экземпляров "МетрОполя" разошлись, как и планировали составители, по избранным рукам. То, что последовало за этим, многократно описано в воспоминаниях основных фигурантов. На сайте Сахаровского центра можно посмотреть видеозапись лекции Евгения Попова "Подлинная история альманаха "МетрОполь" — http://www.sakharov-center.ru/discussions/?id=1439. В дело вступили Союз писателей, КГБ и ЦК партии. Литературных смутьянов "пропесочивали" и допрашивали, они держали удар и договорились между собой защитить от преследований хотя бы машинистку. Имя ее было решено никому не называть. Так — своим молчанием — они включили эту скромную женщину в свой круг — круг создателей "МетрОполя".

Фото: Сахаровский центр

"Органы" все равно вычислили Татьяну Павлову и вызвали на беседу. Машинистка не сообщила ничего такого, что усугубило бы положение "МетрОпольцев", но оказалась "под колпаком". Однажды больше не в силах сдерживаться она в ужасе призналась сестре: "За мной ходят! Что делать?!"

Но обошлось. Казалось, что обошлось. Она уволилась из "Юности", но знакомства с вольнодумными писателями не прервала и перестала таиться от сестры. И та не раз была свидетельницей того, как Татьяна перепечатывала тексты, забирая которые заказчик шутил: "Ох, посадят тебя, Таня!.."

Не посадили. Никто вообще ничего Татьяне Павловой не сделал. Но в 1979 году ее настиг глубоко спрятанный в детской памяти ужас 1937-го. С той поры в ней произошел незаметный, страшный душевный надлом, который все углублялся и углублялся. Четыре года спустя ее не стало, она ушла из жизни добровольно.

И кто знает, может быть, машинистка стала единственной жертвой той бескровной истории с "МетрОполем"?

* * *

Через каретку "Оптимы" Татьяны Павловой прошли лучшие страницы советской литературы 60-70-х годов. Литературный процесс цензуре не подчиняется, он живет и развивается в головах писателей, а свое воплощение на бумаге он в те годы получал благодаря безымянным машинисткам.

Татьяна Павлова не замышляла "Метрополь", не была ни его автором, ни оформителем. Она создала его плоть, дала ему материальное воплощение и заплатила за это высокую цену. И это дает ей право на нашу память.