Господин Президент!
В ночь с 31 марта на 1 апреля 2009г. был жестоко избит Лев Александрович Пономарёв, в прошлом депутат Верховного Совета РСФСР, затем Государственной Думы РФ, весьма известный в стране и за её границами общественный деятель, демократ, имеющий высокую и неоспоримую репутацию в правозащитном сообществе.
Ни у кого не возникает сомнений, что эта расправа заведомо носит политический характер. Увы, политически мотивированное насилие, сплошь и рядом даже и убийства, стали у нас заурядной обыдёнщиной. Я не стану напоминать Вам длинный и скорбный список политических расправ - Ваши помощники легко могут предоставить его Вам во всех подробностях.
Но вот что бросается в глаза - когда политические мотивы расправы очевидны, жертва её всегда критик или оппонент власти.
Отчего бы это, господин Президент, как Вы думаете?
Я не буду сейчас рассматривать подозрение о прямом участии государственных спецслужб в таких расправах. Хотя гражданское общество не только вправе, но и обязано иметь в виду такие подозрения (уж слишком упрямо наталкивает на них отечественная история), но это отдельная, весьма сложная, да ещё и нарочито запутанная проблема.
В этом моём обращении к Вам, господин Президент, мне достаточно пока гораздо более мягкой для вашей власти версии - вполне возможно, что Льва Пономарёва избили фашиствующие бандиты. Ну уж точно не уголовники: во-первых, уголовники относятся к власти более, чем прохладно, это уж Вы мне поверьте, а во-вторых, Лев Александрович широко известен, в том числе и по тюрьмам, как очень энергичный (и подчас небезуспешный) борец против произвола и злоупотреблений в пенитенциарной системе.
Итак, весьма вероятно, что фашисты? Но вот вопрос - за что же они так любят вашу власть, господин Президент? Неужели это Вас не смущает? Неужели мы возвращаемся - и даже довольно быстро - в памятную эпоху «социально чуждых» и «социально близких»? «Социально чуждые», понятное дело, мы, как ни назови - либералы, оппозиция, правозащитники, «диссиденты», независимые гражданские активисты. Это естественно. Я, например, и не подумаю расстаться с привилегией быть чужим для нынешней нашей политической элиты. Но вот эти подонки, которые избивают по дворам и расстреливают по подъездам, они ведь снова уже прочно вошли в список ваших «социально близких».
Я не буду приводить здесь очевидные примеры циничного попустительства бандитам, этих примеров много, они общеизвестны, не стану загромождать ими короткое открытое письмо.
Вот потому-то и любят они вас, что попустительство это без слов, без неуместных откровенностей сталинской эпохи, но с предельной ясностью, доступной злобному, тупому ублюдку, выразительно демонстрирует глубокую внутреннюю близость, почти полное тождество ваших с ними повадок и оценок.
Что уж тут задумываться, наблюдая, например, как расследовалось благовещенское дело об избиении милицией и пытках нескольких сот жителей (кстати говоря, Л.А.Пономарёв играл едва ли не главную роль в попытках заставить власть серьёзно заняться расследованием)? В любом цивилизованном государстве при куда более мелком случае полицейского произвола закачалось бы правительство, а наш (т.е., простите, ваш) Нургалиев получает себе чины и награды и в ус не дует.
В какой ещё стране был бы утверждён в статусе члена парламента человек, чьё обвинение в варварском политическом убийстве не было бы опровергнуто в суде?
А вот и судебный случай - два государственных (вестимо, очень специальных) служащих РФ взорвали в Катаре автомобиль, убивши при этом мужчину и ребёнка*. Были судимы, осуждены и, по просьбе России выданы ей для отбывания наказания на родине. В Москве патриоты были встречены с немалым почётом. А вот где же они отбывают постановленное приговором наказание, хотелось бы знать? Мне-то кажется, что скорее мы нашли бы их в списках секретно награждённых, нежели арестантов.
Ну и стоит ли нашим доморощенным фашистам сомневаться, что уж они-то - «социально близкие»? Разумеется, впрочем, «что позволено Юпитеру, то не позволено быку», но это-то они отлично понимают - полоний в Лондон не повезут и тротил в Катар тоже.
Торжественной Вашей патетике насчёт свободы, которая лучше, чем несвобода, мало кто верит, господин Президент, убедительнее были бы дела, да вот с ними-то как раз как-то всё наоборот. Вопреки пафосу речей (а, может быть, и совместно с пафосом) наша политическая практика пробуждает в обществе отвратительные тенденции; теперь уж и не разберёшь, где там спецслужбы, а где просто фашисты. Тогда понятие Закон ассоциируется с лицемерием. Это катастрофически опасно - преступно не понимать, к чему это ведёт. И в этом всегда повинна власть.
Побеспокоив Вас я вовсе не надеялся, будто моё письмо может что-либо изменить. Но я думаю, однако, что простые вещи всегда должны быть произнесены открыто.
1 — 2 апреля 2009г.
Î PS. Простите, я несколько задержался с отправкой этого письма - некоторые мои друзья усомнились в том, что сын убитого экс-президента Чечни Яндербиева также погиб при взрыве, а не был только тяжело ранен. Мне не удалось быстро уточнить это и я отправляю письмо как есть, только с этим уведомлением о возможной неточности, по-моему, совершенно непринципиального характера. Разумеется, я озабочусь, чтобы и в размещенных в Интернете копиях письма была сделана такая же оговорка.
07.04.2009