Запрет Telegram оказался делом куда более трудным, чем это представлял себе Роскомнадзор. Но время ли праздновать победу технологии над цензурой? До запуска системы глобального доступа к Интернету еще лет десять, а в России уже готовятся глушить сигнал. Интернет — давно не анархистская территория свободы, каким он был на заре своего существования. Что дальше? Освоят ли авторитарные государства инструменты тотальной цензуры и слежки в Интернете, отделив национальные сети от глобальной? Каким будет баланс между правами человека и необходимостью защищаться от террористических и других угроз? Будут ли демократические государства ограничивать пропаганду насилия и тиражирование fake news, и удастся ли сделать это, не убив свободу слова?
В ходе дискуссии, которая прошла в Сахаровском центре пятого июня, эти вопросы обсуждали директор информационно-аналитического центра “Сова” Александр Верховский, руководитель проекта «Роскомсвобода» Артем Козлюк и руководитель магистерской программы “Медиаменеджмент” в МВШСЭН (Шанинка), редактор проекта “Новая этика” Оксана Мороз. Модерировал разговор обозреватель Борис Грозовский.
Китайский сценарий
Борьба со свободой в Интернете в России началась задолго до попыток закрыть Telegram, предпринятых этой весной, - открыл разговор Артем Козлюк. С 2012 года стали появляться первые законы о блокировке сайтов, их апробировали сначала на не очень популярных ресурсах, постепенно расширяя поле для этих экспериментов и выбирая все более раскрученные проекты. С тех пор законодательный тренд, по словам Козлюка, очевидный - ужесточить порядки и обременить всех субъектов сетевого пространства - от интернет-бизнеса и медиа до простых пользователей - новыми обязанностями. Однако, говорит он, цель государственной политики в этой сфере совсем не так очевидна. Например, если говорить непосредственно про кампанию против Telegram, то главная ее задача не в том, чтобы действительно отключить сервис от россиян и россиян от сервиса, а в принуждении Дурова к сотрудничеству с государственными правоохранительными органами.
Конечно, цель регулировать и даже контролировать Интернет у государства есть, уточняет Козлюк: это проблема, которая в той или иной степени стоит перед всеми спецслужбами мира. Главный вопрос в методах, которые реально можно использовать для ее достижения. В последнее время часто говорят, что Россия хочет пойти по китайскому пути развития Интернета, однако, по мнению Козлюка, это малореалистичный сценарий. Воссоздание китайской модели потребовало бы огромных затрат из бюджета - миллиардов долларов; кроме того такой вариант сложно выполним технологически. Китайцы создавали свою сеть, отдельную от мировой, на самой заре прихода Интернета в страну, фактически строили стену с миром и налаживали систему жесткого государственного участия с самого начала. В России же до последнего времени сеть развивалась, во-первых, как часть глобального Интернета, а во-вторых, на принципах саморегуляции, высокой конкуренции и отсутствия государственного вмешательства. Бизнесу много лет не мешали, и именно благодаря этому в свое время было построено множество трансграничных переходов интернет-трафика на территории России: в отличие от Китая, где таких “точек входа” очень мало. На деле это означает, что отделить Китай от внешнего мира, перерезав кабель, просто, а Россию - фактически невозможно.
В Китае изначально создавали и свой достаточно удобный интернет-инструментарий, там существуют практически все аналоги популярных глобальных сервисов - и мессенджеры, и системы оплаты, и всевозможные социальные сети, продолжает объяснять Козлюк. В России тоже есть национальная поисковая система Яндекс, которая популярнее международных, и местная социальная сеть Вконтакте, в которой больше юзеров, чем в Фейсбуке. Но такая ситуация сложилась исключительно благодаря свободе - контент-бизнес тоже развивался на принципах саморегуляции, без государственного участия. Нынешние попытки взять эти сервисы под свой контроль приведут к падению их популярности. В то, что в России могут появиться новые удобные государственные сервисы, которые бы реально могли заменить те западные, к которым уже привыкли пользователи, Артем Козлюк не верит.
Хаос в делах
Если говорить про свободу в Интернете с точки зрения обычного пользователя, нужно рассматривать случаи преследования этих обычных пользователей за высказывания, сделанные онлайн.
В прошлом году за высказывания в Интернете были осуждены 677 человек. Про подавляющее большинство из них вообще неизвестно общественности, и даже заинтересованные организации, вроде центра Александра Верховского “Сова”, с трудом выясняют, какое именно высказывание легло в основу обвинения. По идее, такие процессы должны пугать и предостерегать от преступного деяния, но из-за отсутствия информации испугаться у общества толком не получается.
Если взять практически любое дело и поискать в сети фигурирующие в нем высказывания или картинки, то можно найти десятки идентичных записей, авторы которых не преследуются и даже не привлекаются к ответственности в случае прямого доноса.
В тоже время, по словам Александра Верховского, если проанализировать происходящее, то вырисовывается не настолько хаотическая картина. Обычно привлекаются региональные активисты различных группировок, в том числе и националистического толка. Часто приходят к тем, кто “засветился” по другим экстремистским делам. Скорее всего, возбуждение многих конкретных дел связано отчетностью на местах.
По словам Верховского, такая ситуация стирает в общественном сознании различия между запрещенным и не запрещенным высказыванием. Такое вольное обращение с законом дезориентирует граждан и провоцирует укоренение системы избирательного права со всеми вытекающими последствиями.
Новая этика
Оксана Мороз предложила посмотреть на Интернет не с точки зрения практики, а теоретически. По ее словам, главная “научная”, исследовательская, проблема состоит в том, чтобы определиться с типологией - что такое Интернет в принципе. Либо это глобальная сеть, существующая везде по одним правилам, но с некоторыми локальными расширениями; либо все-таки стоит говорить о том, что Интернет - это объединение национальных сетей, каждая из которых функционирует согласно местным порядкам.
Проблема локальности - одна из ключевых в определении главенства и контролирующих полномочий, по мнению Мороз: и не только в вопросе взаимоотношений Интернета и государства. По ее словам, говоря о глобальности современного Интернета как такового, нельзя забывать, что создавался он в большой степени людьми, представляющими определенные сообщества, классы и группы. По сути саморегуляция, на которой он основан, происходила внутри относительно небольших сообществ, исходящих из собственных представлений и интересов и принимавших изолированные друг от друга решения о том, как все остальные будут существовать в этом виртуальном пространстве.
По большому счету, то же самое происходит в Интернете и сегодня: есть компании, которые владеют глобальными бизнесами; эти глобальные бизнесы приходят на любой рынок и там устанавливают свои правила. Рядовому пользователю не понятно, почему Facebook или Instagram, например, блокируют посты, как именно проводят анализ контента, на чем основывают свои списки запретных слов.
Но это регуляция. И когда государства пытаются контролировать Интернет, они делают то же самое: устанавливают свои правила игры и навязывают пользователям ту или иную этику. В этой ситуации любой акт цензуры - будь то судебная блокировка сайта или удаление комментария администрацией сервиса - дает возможность говорить о нарушении гражданских прав и свобод. Недаром, в последнее время участились случаи, когда пользователи пытаются бороться не только с проявлениями излишнего государственного вмешательства, но и с порядками, которые устанавливают в Интернете те или иные группы. Одна из самых ярких реакций на этическое давление и установку рамок - так называемый хейт-спич, “риторика ненависти”, к которой все чаще прибегают интернет-пользователи по всему миру. Еще один пример такого “бунтарства” - проникновение в интернет-среду фейковых новостей, вроде убийства Аркадия Бабченко.
Основной вопрос развития глобального Интернета в ближайшие годы - достаточно ли саморегуляции как метода для решения этих накопившихся проблем или Интернету в глобальном и национальном масштабе действительно нужен модератор, подытожил разговор Борис Грозовский. Сможет ли Интернет сам себя организовать так, чтобы вмешательство государства и закона было бы ненужным? Или даже государства с богатой либеральной традицией повернутся в сторону увеличения своего присутствия в частной виртуальной жизни граждан, - в том числе и с самыми благими целями предупреждения возникающих угроз?
Но самый интересный вопрос развития глобального Интернета - что будет с местными сетями, если Илон Маск действительно запустит спутники, которые будут обеспечивать быстрый интернет и гарантированно выведут регуляцию глобальной сети из-под каких бы то ни было национальных юрисдикций. Станем ли мы все свободны?