"Ну, конечно, теория Дарвина сейчас полностью опровергнута..." Я так и сел: "То есть как это опровергнута? Кем??"
Николай Гладких специально для Сахаровского Центра.
В зимние каникулы мы с младшим ребенком собрались в Дарвиновский музей. Бабушка (моя мама) живо поддержала идею: "Обязательно сходите, там должно быть очень интересно!" И неожиданно добавила: "Ну, конечно, теория Дарвина сейчас полностью опровергнута..."
Я так и сел: "То есть как это опровергнута? Кем??" Слово за слово, и выяснилось, что моя матушка, человек не чуждый научному и рациональному мышлению (как-никак написала вузовский учебник по вычислительной математике), насмотревшись "научно-популярных" программ и начитавшись каких-то не менее "популярных" книг и статей, не имеет никакого определенного альтернативного представления, но склоняется к идее инопланетного происхождения разума и человека. При этом она убеждена, что теория Дарвина еще лет 25-30 назад (то есть одновременно с марксизмом-ленинизмом) перешла в статус "одной из версий", каковая противоречит фактам, но "за неимением лучшего" отстаивается приверженцами традиции.
Я не биолог, я филолог, и признаюсь честно, заступиться за теорию эволюции у меня не было бы ни одного шанса, если бы некоторое время назад я не услышал на Говорящих головах диалог Ильи Колмановского и Александра Маркова "Бушмен внутри нас". Тема меня настолько заинтересовала, что я тогда подумал: книжку Маркова "Эволюция человека" я обязательно куплю. Купил оба тома, прочитал, даю почитать и дарю друзьям. Поэтому вернуть маму в лоно естественнонаучного сознания было не очень сложно; я просто предложил ей прочитать хотя бы введение, а дальше — если будет интересно.
Более длинный диалог вышел с моим другом, который уверенно сказал: "Но ведь недостающее звено так и не нашли!", как будто теорию эволюции может подтвердить только ключевая вещественная улика. "Разговоры о недостающем звене были актуальны полвека назад, — ответил я, — когда останки гоминид только-только начали находить и изучать. Луис Лики предложил считать те формы, у кого мозг больше 600 куб. см — антропами, а тех, у кого меньше — питеками. Сейчас палеоантропологического материала накоплено огромное количество и постоянно появляются новые находки, например, найдены останки homohabilis’a, у которого размер мозга 510 куб. см, и уже непонятно, куда его отнести". Но было видно, что это его не очень убеждает.
Тогда я стал рассказывать про расшифровку генома, которая четко показывает, в какой степени родства мы состоим с курицей, со свиньей, с шимпанзе и даже конкретно друг с другом. Слов таких в языке нет, но в процентах эту степень родства выразить можно — с шимпанзе у нас идентичны 98-99% генома (колебание зависит от способа подсчета), а геном неандертальца и современного человека отличается на 0,16%. Эта материальная "улика" куда более неопровержима, чем пресловутое недостающее звено. Сам Дарвин говорил, что у обезьяны и у человека был общий предок; привычную нам формулу "человек произошел от обезьяны" произнес, видимо, Томас Гексли. Но с точки зрения современной биологической классификации, человек даже не "произошел", а непосредственно является одним из видов больших африканских (узконосых) человекообразных обезьян. Генетический аргумент впечатлил моего друга гораздо больше — думаю, просто потому, что он услышал его впервые в жизни.
Это должно бы удивлять, что просвещенные люди, с высшим образованием, живут даже не в прошлом веке. Для них все еще остается камнем преткновения вопрос, от кого мы произошли, хотя биологи, антропологи, генетики, этологи сегодня обсуждают гораздо более интересные вопросы и теории, такие как, например, гипотеза Оуэна Лавджоя, связывающая переход древнего человеческого общества к моногамии и три уникальные человеческие особенности — двуногость, редукцию клыков и скрытую овуляцию. (Эту гипотезу и обсуждали в своем диалоге Александр Марков и Илья Колмановский).
Но это даже не удивляет. Вместе с истматом и диаматом мы сдали в утиль саму потребность в осмыслении мировоззренческих вопросов (кроме тех, которые связаны с экономическим и отчасти политическим выживанием). Информационный шум вокруг создает впечатление, что мы и так все обо всем знаем, а на проверку это знание оказывается чистой фикцией.
Когда-то колонизаторы назвали представителей африканского племени презрительным словом "бушмены" (bushman — "человек из кустов"). Но есть настоящий бушмен и внутри нас — это хомо нелюбопытный.
А всю дискуссию можно посмотреть и послушать тут.