Blog

Некоторое время назад в «РИА Новости» прошел круглый стол представителей грузинской оппозиции и правозащитников, в работе которого приняли участие и российские правозащитники: Людмила Алексеева, Валентин Гефтер, Сергей Ковалев, Алексей Симонов, Эрнст Черный.
 

На этой встрече обсуждался широкий круг вопросов, связанных с осуществлением прав человека в Грузии. Сергей Ковалев, Алексей Симонов и Эрнст Черный, побывавшие в Грузии, делятся своими наблюдениями, анализируя сложившуюся ситуацию.
 

 

 

(Как это делается в Грузии)
 

 

В заметке речь пойдёт о Грузии, но, увы, высказанное в ней острое беспокойство в равной мере относится к России, о которой мы говорим постоянно, как, впрочем, и к большинству других постсоветских стран.

Государство, где есть политзаключённые, принципиально не может быть демократическим — внеправовые мотивы судебных решений уничтожают центральную идею правосудия. Суд бывает только независимый. Или никакой. Но если нет суда, его место неизбежно занимает властный произвол. Вот вам и вся демократия. Вряд ли нужно объяснять, что происходит в «бессудном» государстве с иными демократическими институтами — так же, как правосудие, они имитируются.
 

По оценке авторитетных грузинских правозащитных организаций, сегодня в Грузии более 60 политических заключенных. По определению, все они осуждены по сфабрикованным обвинениям. Многие — по обвинениям в хранении наркотиков или оружия.
 

Посмотрим на дела такого рода на примере Владимира Вахания. Почему именно его? Важная причина для членов комитета защиты ученых — он гражданин России и доктор юридических наук. Ещё важнее то, что дело Вахания достоверно известно нам во всех подробностях. Есть, наконец, дополнительное, небезразличное для авторов, обстоятельство: исторические и политические воззрения В.В.Вахания, обильно представленные в его многочисленных публикациях, мягко говоря, нам очень несимпатичны. Так что мы защищаем отнюдь не единомышленника, но право и справедливость, которые одинаковы для всех.

Дело Вахания — знаковое для политически мотивированных уголовных дел.

Один из организаторов новой оппозиционной партии «Вся (целостная) Грузия», Вахания выступал за нейтральную Грузию, приоритет закона, безопасность граждан, отделение бизнеса от власти, независимую и справедливую судебную систему. Заметим, что уголовное дело было заведено 11 марта 2009г., в день проведения учредительного съезда партии. Она не была зарегистрирована по странным обстоятельствам — на съезд не явились нотариусы. Партию зарегистрировали уже после осуждения Вахания.
 

 

Вернёмся, однако, в «доуголовный» октябрь 2008г.
 

Вахания прожил большую часть жизни в России, имеет и российское, и грузинское гражданство, соответственно 2 паспорта.
 

Приехав по своим родственным делам в Грузию летом 2008 г. и прожив в городе Зугдиди до октября, он собрался домой в Москву.
 

Вот тут и начались странности, переросшие в итоге в уголовное дело и судебный приговор; начались они в этом злосчастном октябре, вскоре после августовской войны, завершившей многолетнее стремление России к отторжению Абхазии и Ю. Осетии.
 

В аэропорту, уже после прохождения контроля, Владимира задержал руководитель пограничной службы аэропорта г-н Голетиани, отобрал билет и оба паспорта и сказал, что такое указание он прочитал «в компьютере». Вскоре Владимира пригласили в служебное помещение, где двое не назвавшихся «сотрудников компьютера» начали с ним странный разговор.
 

Они хотели, чтобы он признался в том, что является российским агентом. Вахания не признался. Тогда ему предложили работать на спецслужбы Грузии. И этого Вахания не захотел. Признание и вербовка не состоялись. Тогда пара неизвестных велела ему ехать домой в Зугдиди и «ждать решения»!? Чьего решения? И о чём? Этого не сообщили, паспорта же не вернули.
 

Уже в административном суде, рассматривавшем жалобу Вахания на произвол г-на Галетиани, человек из аэропорта, не последний чин пограничной службы, в судебном заседании заявил, что он слушается только компьютера и больше никого. А кто там распорядился — не его дело. Он и знать этого не хочет. Приходили двое. Кто такие — не знаю. Из какого ведомства — не знаю. Я им выделил комнату. О чем они с Вахания говорили — не знаю. Зачем приходили — понятия не имею.
 

Выразительная и всем нам хорошо известная стилистика. Беспардонное вранье, благосклонно принимаемое судом.
 

Так незатейливо началась история, которая закончилась обыском, обнаружением автомата и гранат (под матрасом, разумеется), арестом, судом и приговором к 4 годам лишения свободы.

Но для того, чтобы провести обыск, нужен был повод. Ну что ж, нужен так будет. Журналистка из газеты «Самегрелос хроника» попросила у своего земляка интервью. Владимир Виссарионович побеседовал с г-жойХубулава под диктофон. Спустя некоторое время кто-то из них, а может быть оба, захотели кое-что уточнить, и журналистка передала Владимиру Вахания кассету с записью интервью и свои дополнительные вопросы. Уезжая из Зугдиди в Тбилиси, Владимир взял кассету с собой и не вернул. Забыл в Тбилиси.
 

 

По счастливой случайности в Грузинском уголовном кодексе имеется статья 154, которая карает за препятствование журналистской деятельности. Взятая для прослушивания кассета с записью оказалась роковым основанием для возбуждения уголовного дела именно по этой статье.
 

А теперь поучительно последить за временем прохождения начальных стадий этого дела — временем, фиксированным, между прочим, в официальных документах: в 17-00 11 марта 2009 г. детектив-следователь полиции лейтенант Т. Тория услышал по радио (!), что Владимир Вахания «...осуществил угрозу в адрес журналистов „Самегрелос хроника“...», потребовав выдать ему кассету с записью его интервью. «Прошу Вашего дальнейшего реагирования» — обращается Т. Тория к начальнику управления полиции Зугдидского района майору Г. Нинуа.
 

Первый «свидетель» по делу был допрошен 11-го же марта в 18-00. Итак в 17-00 детектив послушал радио, а в 18-00 уже допрошен свидетель. Значит, уже возбуждено уголовное дело. И так оно и есть — № 044090189 «по факту преступления по незаконному препятствованию профессиональной деятельности против журналистов...» (стиль и орфография подлинника), имеется и ПОРУЧЕНИЕ Прокурора Зугдидской районной Прокуратуры М. Джабуа , который предвидит «чрезвычайно большой объём следственных действий» и назначает их исполнителей.
 

Всё это, значит, за час — с 17-00 до 18-00. А ведь надо же ещё и сообразить, кого допрашивать, и повестки разослать. Шесть свидетелей допросили к 22 часам, последнего, седьмого, в 10-00 уже 12 марта. Вот это работа, это темп! Не дадут времени мухе пролететь, мыши пробежать!
 

Спустя три дня большая группа следователей, полицейских и спецназовцев без санкции суда начала обыск в доме Вахания с единственной официальной целью — найти злополучную кассету. Между тем, была она в Тбилиси, и Вахания предложил за ней съездить. Но за кассетой, почему-то, не поехали, а позднее отказались даже приобщить её к делу.
 

У нас в России на обысках случается, порой, ищут что-то одно, а находят нечто совершенно иное. У них, в Грузии, это тоже бывает — под матрасом вдруг обнаружились автомат и граната. Свидетелей при этом не было, разве что спецназовцы (в масках, как водится). Все же гражданские лица, включая хозяина, 5 или 6 человек (Владимира навестили гости) были уложены на пол! Вот это уже национальная особенность — не понаслышке знаем, что в брежневском СССР так не обыскивали. Восток, знаете ли! Правда, по прошествии немалого времени разрешили встать, а хозяина усадили даже в кресло. Но в наручниках.
 

Понятые появились в доме спустя час после начала обыска, оружие было обнаружено не при них. Поэтому понятые (так же, как Вахания) отказались подписать протоколы. На другой день последовали уговоры и угрозы. В результате М.Макацария (один из понятых) задним числом подписал протоколы, но со специальной записью о его отсутствии в то время, когда нашли оружие. Однако, чудесным образом в некое время протоколы оказались без этой записи, зато со всеми подписями, которых понятые не узнавали. Не станем входить во все перипетии этих протоколов. Достаточно того, что заключения организованной защитой профессиональной графологической экспертизы, которая усомнилась в подлинности подписей, не были приобщены к делу ни судом первой инстанции, ни апелляционным. Ни один из судов не вызвал и не допросил экспертов.
 

Зато Д.Чиковани (другой, более упрямый, понятой) был арестован прямо на выходе из зала суда, где его допрашивали, помещён в следизолятор, судим и осуждён — за лжесвидетельство!

Понятно, что и доктор Вахания получил 2 года за хранение оружия и 2 за угрозу свободе слова. Пикантная деталь — из официального комментария Верховного Суда Грузии к ст. 154 УК следует, что воспрепятствовать профессиональной деятельности журналиста может должностное лицо, или государственный орган, но отнюдь не следует, будто частное лицо располагает такой возможностью.

 

Детали этого странного дела можно было бы рассмотреть гораздо подробнее, достало бы и не на заметку, а на серию статей. Но сейчас это кажется совершенно излишним. Дело и так ярко предстаёт во всей своей непритязательной простоте: по непроизносимым причинам некие неназываемые инстанции воспрепятствовали гражданину уехать из Грузии домой. А потом примерно покарали его, предоставив догадываться, за что именно.
 

Что и говорить, несовершенным спецслужбам нынешних весьма несовершенных государств приходится, увы, подозревать граждан во всех смертных грехах. На то они спецслужбы, иначе не умеют. И если есть, что показать суду, то именно эти основательные подозрения суд скрупулёзно и придирчиво проверит. Именно их, а не дурацкие сны о бомбе под подушкой. А если показать суду нечего, тогда отдыхайте, господа, и не беспокойте гражданина. Так надлежит вести себя спецслужбе в пристойном демократическом государстве. Не только для того, чтобы сохранить его, государства, репутацию, но и потому, что другая манера опаснее, нежели 100 Джеймсов Бондов. Ибо не одна национальная трагедия начиналась с фальсификации улик.
 

 

Поучительно отношение к делу Вахания высшей грузинской власти. В конце декабря 2009г. двое из нас, Ковалёв и Чёрный, коротко обсуждали это дело с Президентом Саакашвили. Михаил Николаевич обещал разобраться, выразил сомнение относительно политических мотивов в деле и предположил, что кто-то захотел получить взятку. Апелляционный суд, вопреки закону, на несколько месяцев приостановил рассмотрение дела. В тюрьму к Владимиру Виссарионовичу приходили какие-то люди, предлагавшие покинуть Грузию, признав вину. Вахания не согласился. Судя по вступившему теперь в силу приговору, коррупция обнаружена не была.

В марте 2010г. мы, Ковалёв и Чёрный, встретились с министром Внутренних Дел В.Мерабишвили, заместителем министра Иностранных Дел Г.Бокерия и председателем правления института Свободы Л.Рамишвили. Г-н Мерабишвили, разумеется, категорически отверг какое-либо участие спецслужб в деле Вахания или политические мотивы суда. Но разговор быстро переместился из сферы правосудия в какую-то странную область «оперативного фарса», что ли? Г-н министр сообщил, будто вся оппозиция, в частности Г.Хайндрава и Н.Бурджанадзе закупают много оружия и что «мы их не боимся». Трудно понять цель такой откровенности. Хотел ли он просто произвести на нас впечатление? Или через нас предостеречь г-жу Бурджанадзе? Или сообщить иносказательно, что, мол, и нелегальное приобретение оружия не всегда ведёт в тюрьму, дескать, как посмотреть?
 

Нужно сказать, что эти контакты с грузинской властью печально контрастировали с теми, которые состоялись у нас по аналогичным поводам в 1997г. Тогда мы, Ковалёв, В.М.Гефтер и А.В.Соколов, встретились в тюрьме с каждым из тогдашних политических заключённых, подробно знакомились с материалами дел, обсуждали их с работниками прокуратуры и суда. По крайней мере трижды мы встречались с Президентом Э.А.Шеварднадзе. Он был обеспокоен государственными последствиями тогдашних политических конфликтов. Обсуждение проблемы политзаключённых на этих встречах исходило из того, что Грузия тогда только что пережила обстоятельства, фактически близкие к преддверию гражданской войны. Судебные расправы над побеждёнными могли только разжечь ещё не преодолённый национальный конфликт, но никак не исчерпать его. Все помнят, что тогда начались постепенные, но не прекращавшиеся освобождения политических заключённых.
 

Нынешние наши встречи с властью совсем не таковы. Нам кажется, что они насыщены неискренностью и мелочным прагматизмом.
 

 

Похоже, что против грузинских политических заключённых играет августовская война 2008г. А также патетические заклинания грузинских лидеров относительно универсальных ценностей и европейской цивилизации. Это прекрасный повод для панегириков маленькой, но гордой стране, которая вопреки коварным врагам побеждает трудности на пути к идеалу. Иные из этих похвал искренни, но поверхностны и наивны, другие не вполне добросовестны, третьи, может быть, небескорыстны. Величальный хор эффективно поддержан злобной глупостью Кремля. Многие политиканы рады хвалить кого угодно, только за то, что его ненавидит Путин. Невзыскательный, трусливый и прагматичный Запад, политкорректно сдержанный с Россией, рад всё же, в пику ей, поддержать Саакашвили. Вот такой букет. Тут не до зеков, которых преданный суд кладёт к подножию трона.
 

Между тем, жертва агрессии, давления, интриг совсем не обязательно справедлива с оппонентами из среды своих граждан, да и с любыми неудобными ей фигурами. Откуда это допущение? История наполнена примерами ущемляемых соседями стран, которые отнюдь не безупречны со своим собственным населением. Мы-то полагаем, что грузинские лидеры спекулируют на международных симпатиях в борьбе со своими внутренними политическими трудностями.
 

Вернёмся к началу. Мы привели всего один, но не единственный, к сожалению, политически мотивированный судебный казус. Использование суда в политических целях неопровержимый признак отсутствия демократии. Но есть ли это доказательство её необратимого крушения? Надеемся, что нет, что эта беда преодолима. Конечно, реальная политика избегает публичных саморазоблачений, пожалуй, даже несовместима с ними. Но изменение внутриполитического курса не столь уж редкое событие. Разумеется, общественное давление (хотелось бы сказать международное общественное давление) на власть — определяющее условие такой перемены курса.

 

Потому мы возлагаем надежду на международную конференцию по политическим заключенным на постсоветском пространстве. Напомним, проблема суда, обслуживающего политическую власть — наша общая проблема. Наши грузинские коллеги предлагают провести такую конференцию в какое-то обозримое время в Грузии. Мы поддерживаем эту идею и призываем международную общественность присоединиться к ней.