Эдие напрасно пыталась спрятать дочь. На следующий день после ареста матери пришли за Гульнарой. Дочь врага народа следовало отправить ...
Ее настоящее имя Гульнара Февзиевна Мусаниф. Но в паспорте написано другое – Гульнара Асановна Калайджи.
Ей 85 лет, она крымская татарка. Недавно она передала в коллекцию музея Сахаровского центра копии нескольких семейных фотографий и документов, а вместе с ними – историю своей жизни.
Вот ее отец и мать сфотографировались на отдыхе в парке Чаир в Мисхоре. 1933-й год. Отцу двадцать девять лет, матери двадцать семь. Им осталось чуть менее четырех лет жизни вместе.
В 1937-м короткой июньской ночью 9-летняя Гульнара проспала арест отца. Когда она ложилась спать, у нее был отец, а утром, когда проснулась, – уже не было. И больше никогда она его не увидит. Февзи Мусанифа, наркома земледелия Крымской АССР расстреляют в 1938-м. Его имя – в тех самых «сталинских списках», которые визировал сам вождь. Когда его вместе с другими фигурантами «дела Самединова» - председателя Совнаркома Крымской АССР, обвиненного в создании «антисоветской пантюркистской шпионской и диверсионно-террористической организации, ставившей целью свержение советской власти, отторжение от СССР Крыма, установление фашистского государства под протекторатом иностранных государств», судила Военная коллегия Верховного суда СССР, Февзи Мусаниф нашел в себе силы заявить о своей невиновности и о том, что оговорил Самединова под пытками, находясь «в невменяемом состоянии».
…Какая пантюркистская организация? В семье Мусаниф даже между собой говорили только по-русски…
Когда Февзи Мусанифа арестовали, его жена Эдие ждала второго ребенка. Она, акушерка по образованию, работала в аптеке и о делах мужа ничего не знала – так и отвечала следователю, который снова и снова вызывал ее на допросы. Но давление на нее становилось все сильнее, и наконец Эдие поняла, что обречена. Тогда она приняла страшное решение – сделала аборт. Собираясь на очередной допрос, она взяла за руку дочь Гульнару и отвела ее к своей младшей сестре. С допроса Эдие Мусаниф не вернулась. Шел декабрь 1937 года. А в августе 1938-го ее осудили на восемь лет лагерей как «члена семьи изменника родины» и отправили в далекий Казахстан, в Карлаг.
Эдие напрасно пыталась спрятать дочь. На следующий день после ареста матери пришли за Гульнарой. Дочь врага народа следовало отправить в детский дом. Двое сотрудников НКВД тщетно пытались скрутить девочку, которая, упав на пол, отчаянно отбивалась, кричала и кусалась. «Не трогайте ребенка! - умоляла тетя. - Что я должна сделать, чтобы ее оставили?» - «Срочно оформляйте удочерение!» И уже на следующий день в Симферопольском городском ЗАГСе Гульнаре были оформлены новые документы. Отныне ее матерью значилась ее тетя Урие Калайджи, а в графе «отец» стоял прочерк. Фамилию Мусаниф поменяли на Калайджи, а отчество Февзиевна на Асановна – по имени деда. От прежней жизни Гульнары осталось только имя.
Потом была война, оккупация, освобождение и депортация всего крымско-татарского народа в мае 1944-го. Три года спустя в поселке под Самаркандом, где семья Калайджи жила на правах спецпоселенцев, Гульнара встретилась с матерью. Эдие Мусаниф, отбыв срок в лагере и в ссылке, приехала к родным сразу же, как только обрела свободу передвижения. И тут же, чтобы больше не разлучаться, вновь записалась спецпоселенкой – теперь уже добровольно.
Вот они сфотографировались вместе – мать и дочь, такие похожие друг на друга. Одна - невинно осужденная за то, что была женой своего мужа – тоже невинно осужденного (Февзи Мусаниф будет реабилитирован в 1958-м «за отсутствием состава преступления»). Другая потерявшая родителей в девять лет и невинно репрессированная в 16-летнем возрасте только за то, что родилась крымской татаркой.
Вернуться в Крым им не удалось.
Сегодня Гульнара Асановна Калайджи живет в Москве. Улыбчивая, интеллигентная женщина хранит в своей памяти весь ужас, всю несправедливость ХХ века.