"Зэки вообще часто работали с деревом, но не имели причин его любить. Сучков же увидел в стотысячекратно проклятой древесине материю для творчества и тем снял с нее проклятие".
Эта скульптура украшает библиотеку Сахаровского центра. Лицо Варлама Шаламова выступает из тяжелого деревянного кряжа, словно прорываясь через мертвую, твердую древесину. Само – твердое, рубленое, покрытое морщинами, как корой. Характерный шаламовский взгляд – прямой, тяжелый, пристальный и спокойный. Мудрость все понимающая, но отнюдь не все прощающая.
А глаза у Шаламова были удивительные - ярко-голубые. Как небо.
Деревянного Шаламова изваял с натуры в 1966 году человек с «деревянной» фамилией – Сучков Федот Федорович. Изваял как друг – друга, как писатель – писателя, как зэк – зэка.
Судьба Федота Сучкова известна меньше, чем судьба Варлама Шаламова. Крестьянский сын из Ачинского уезда Енисейской губернии, он был обладателем диплома Московского литературного института с невероятной записью: «Проходил обучение в 1938 –1959 годах». В эти годы уложились юность, полная надежд, дружба с Андреем Платоновым, арест в 1942 году по обвинению в антисоветской агитации, два лагерных срока, известие о смерти Платонова в чудом залетевшем в сибирский лагпункт номере «Литературной газеты», ссылка в родном Красноярском крае без возможности увидеться с матерью, женитьба на солагернице, возвращение в Москву в 1955-м, реабилитация, восстановление в Литинституте, новые однокурсники – Белла Ахмадуллина, Юрий Казаков, Анатолий Приставкин...
В 60-х годах его знали в Москве как ответственного секретаря журнала «Сельская молодежь». Он писал прозу и стихи, но не был членом Союза писателей. В своей мастерской в 1-м Колобовском переулке он ваял скульптуры, но не был членом Союза художников. Во всем и всегда Федот Сучков полагался только на себя.
В 1962-м в редакцию пришел немолодой, высокий, сухой и строгий человек со странными, раскоординированными движениями. Принес обжигающие стихи. Представился: «Варлам Шаламов». Так они познакомились.
Судьба развела их на просторах ГУЛАГа, но, возможно, благодаря этому общему – без встречи – прошлому они стали друзьями.
Сучков пробивал публикации своих друзей - живого Шаламова, мертвого Платонова и еще одного, с которым встретиться так и не довелось, – Михаила Булгакова. А в свободное время, один на один с материалом, он ваял их лица – живых, мертвых и тех, кого никогда не видел.
Скульптор Сучков любил дерево и часто работал с ним. Зэки вообще часто работали с деревом, но не имели причин его любить. Сучков же увидел в стотысячекратно проклятой древесине материю для творчества и тем снял с нее проклятие. Резать скульптуры он начал в ссылке. Из сухого, тяжелого, мертвого и убийственного он творил живое. Он стал не просто скульптором, а портретистом. Портрет – акт предельного мужества художника. Сучков не позволял себе ни единой поблажки или подпорки. Никаких «руки - в брюки, ноги - в травку». Никакие аксессуары и ухищрения композиции не отвлекают внимание зрителя от главного – лица человека.
Федот Сучков ваял лица писателей. Его мастерскую населяли Некрасов, Бунин, Пастернак, Домбровский, Казаков, Солженицын, Набоков, Фолкнер, Лесков, Тургенев... Для многих из них сучковские портреты – лучшие.
Но есть два образа, к которым Сучков обращался неоднократно. Это Платонов и Шаламов – два друга, два гения.
Его главный Шаламов – деревянный. Для самого Шаламова дерево, живущее веками, было символом бездны человеческого страдания. Из этого страдания, из этой бездны проявляет Сучков его лицо. Когда Шаламова не станет, Сучков создаст его надгробие – первый настоящий скульптурный памятник великому писателю, - взяв за основу именно этот деревянный портрет. И еще раз тот же образ повторится на другом памятнике – мемориальной доске на стене родного дома Шаламова в Вологде.
Судьба обеих этих работ оказалась трагической.
В 2000-м году, когда Сучкова уже не будет на свете, вандалы, польстясь на цветной металл, выкрадут с Кунцевского кладбища бронзовую голову писателя, и надгробие будет восстановлено другим скульптором по уцелевшей гипсовой модели. Мемориальная доска в Вологде будет переделана в процессе реставрации. В обоих случаях новое станет хуже старого.
К счастью, деревянный Шаламов уцелел. В Сахаровский центр эта скульптура поступила в 2003 годк от друга Сучкова, Леонида Новака как дар вместе с еще несколькими работами Федота Сучкова. С тех пор она украшает Библиотеку, соседствуя с томами Шаламова и с вот этими собственными стихами Сучкова:
Сон в летнюю ночь
Всю ночь мне снился В. Шаламов,
со срезанным небрежно лбом,
и тем не менее — упрямым
доисторическим быком.
И я внимал словам про вьюгу,
и слышал нежные стихи
про неостудную подругу
с замерзшей северной реки.
И снилась рама из гранита
и в ней гранитный истукан,
и в ней же — вроде позабытый —
готовый к действию капкан.
И что еще? Какая грубость?
Игра с каким живым огнем?
А безнадежности беззубость
легко досматривалась днем.