Голубев

 

У заключенных, работавших на лесоповале, однообразие каторжного труда на короткое время нарушалось при переводе на новую делянку. Для организации вырубки леса с площади в один квадратный километр требовалось около двух смен. Если попадались грибные и ягодные места, подготовка несколько растягивалась.

Поскольку после окончания войны в таежных лагерях начала появляться кое-какая техника, в основном немецкая — небольшие передвижные электростанции,

 

электро- и бензопилы, сучкорезы, обслуживающие эти агрегаты механики и электрики начали пользоваться повышенным вниманием, так как из-за применявшихся в рейхе эрзацматериалов часто случались поломки.

С одним из электриков по фамилии Голубев, 25-летним флегматичным контриком, я столкнулся при необычной ситуации. Приехав на лесовозе на делянку с деталями к электростанциям, увидел, как он взбирался на когтях на дерево для крепления кабельной линии. Передавая привезенные детали бригадиру, услышал крики. Обернувшись, увидел Голубева висевшим уже вниз головой на одном когте, с неестественно вывернутой лодыжкой. Обступившие дерево работяги не знали, что предпринять. Пришлось срочно вмешаться.

По двум шестам для валки подпиленных деревьев бригадир, подсаживаемый сзади, добрался до монтера, освободил его ногу из когтя и опустил его вниз. Пострадавшего уложили на землю. Голубев выглядел нормально, но вывернутая ступня быстро распухала. Вести монтера на лагпункт было некому, и до конца рабочего дня он промаялся на делянке.

Через 15 дней Голубева выпроводили из лазарета. По его словам, все как будто на месте, но часто ногу схватывает судорога. Примерно через полмесяца после этого разговора и произошла беда.

Заключенных на делянки доставляли в кузовах автомашин, усаживая в шесть рядов по пять человек. У кабины ставился разделительный щиток, за которым располагались два конвоира. Сидящим в кузове объявлялось, что в пути следования вставание считается попыткой к побегу и конвой применяет оружие без предупреждения.

Ехали молча, разговаривать запрещалось. Очевидцы рассказывали, что Голубев неожиданно задергался, стал хвататься руками за правую ногу, пытаясь ее распрямить, затем, опершись на плечи рядом сидящих, приподнялся, и тут же грохнул выстрел. Изогнувшись, монтер упал на сидящих впереди, и по шее у него потекла кровь.

Поднялся крик, машина остановилась. Выскочивший из кабины начальник конвоя сразу понял, что случилось. Но на лежневой дороге повернуть машину в обратном направлении невозможно, поэтому последовала команда ехать до конечной остановки.

Товарищи положили раненого себе на колени, не зная, что еще следует делать. Кровь продолжала стекать на

 

пол кузова. Когда подъехали к делянке, лицо Голубева стало уже белым, нос заострился, глаза широко открылись, словно пытаясь вобрать в себя окружающий мир. Всех заключенных быстро загнали в зону. По дороге в лагпункт Голубев скончался. Следующим утром на разводе заключенным объявили, что конвой действовал в соответствии с уставом.

1947 г.