- 114 -

В ноябре 2004 года Юлию после концерта в одном из городов США незнакомая пожилая дама вручила две странички из книги Целины Будзыньской «Обрывки семейной саги», изданной Еврейским институтам истории. К сожалению, в суматохе осмыслить полученное он не смог, просмотрел текст только в гостинице и пожалел, что не поговорил с автором.

Целина Будзыньска

 

Отрывок из книги воспоминаний

 

Можно рассказать тысячу историй о детях, которые нашлись, и о тех, которые безвозвратно потерялись, о детях, которые не хотели знать своих матерей - «врагов народа», о сыновьях, которые добровольно шли на войну с надеждой своим мужеством заслужить помилование для матерей. Каждая из этих историй - это история тоски, страдания и отчаяния матерей, история горького сиротского детства, прошедшего на островах архипелага, детства самых маленьких ЧСИР - членов семей изменников родине. Как и на большом архипелаге, острова здесь бывали получше, похуже, а были и очень плохие. Некоторым детям посчастливилось, и они воспитывались в семьях или у своих нянек, да и детские дома были разные. Самой тяжелой была судьба детей, которые вслед за родителями попали в лагеря. Но всем детям выпала одна доля - годы сиротства и клеймо сына или дочери изменников родине. Да, «спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство...» - были и такие плакаты.

Но вернемся на наш родной остров, на этот 23-й специальный пункт Темниковских лагерей. Время, которое раньше ползло как че-

 

- 115 -

репаха, набрало разгон. Постоянно что-то случалось, стали приходить письма, фотографии. После долгого периода отрыва от мира эти первые контакты переживались особенно остро. Остались в памяти не только письма мамы и моих девочек, но и первые новости от семьи Ядзи и многих других. До сих пор я помню фотографию, которую получила Нина Всесвятская, подруга Эли Вайссанд. Нина - молодая учительница - была блондинкой с голубыми глазами, а с фотографии смотрели слегка раскосыми глазами - двое очаровательных детей - смуглых, черноволосых. Муж Нины был корейцем. Спустя несколько лет я узнала, что дети попали к своим бабушке и дедушке - врачам в глубокой провинции.

Сейчас ее дочь - врач и научный сотрудник, а сын Юлий Ким - популярный среди советской молодежи поэт и бард.

Раньше всех начали приходить посылки из Грузии, так как там семейные связи особенно сильны. Дети наших грузинок обычно воспитывались у родственников.

Были и другие события. Одну из «жен» взяли из лагеря как будто в Москву на пересмотр «дела». Потом я узнала, что из каждого лагеря вывозили одного или двух зэков - как бы освобождать. Это должно было вселять надежду, что Берия исправляет ошибки своего предшественника, что наступает эра справедливости. Но однажды хороший дядя Берия подготовил нам другой сюрприз. Он, видно, решил, что держать десятки тысяч женщин в лагерных бараках расточительно и вместо вышивки и шитья штанов лучше пусть они вырубят лес в тайге или благоустраивают казахстанские степи.

В начале сентября отправилась на этап первая группа «пятилеток» из 23-го пункта. Тогда мы расстались с Евой, Полей Новицкой, Ниной Всесвятской, Фаней Кривицкой, Лолотой Вирсаладзе, Кетусей Орахелашвили и еще со многими милыми женщинами. Их лагерный путь лежал сначала на север, в карельские лагеря, а потом уже, в начале войны, - в Караганду.

От этого времени в моей памяти остались достаточно необычные события. Однажды вместе с солагерницами я оказалась в шеренге, сформированной у ворот. Впервые за два года нас вывели из концлагеря. Мы не знали, куда нас вели. Как оказалось, поблизости неистовствовал пожар - горел лес, и огонь перекидывался через поляны,

 

- 116 -

поросшие сухой травой и кустарником. Мы взялись лопатами рыть рвы. Неподалеку работали местные крестьяне, согнанные, видно, из близлежащих колхозов. Они бьии острижены под горшок, в длинных, почти до колен рубахах и штанах из тика, у них были раскосые глаза и выступающие скулы. Мордвины - коренные жители этой земли, на которой сейчас раскинулся огромный остров архипелага ГУЛАГ. В первый и последний раз я видела осевших здесь со времен великого переселения народов представителей этой народности. Их внешность и одежда не менялись, наверное, в течение столетий, и единственная новизна, которую принесла революция в их бедную страну, - это влачившие жалкое существование колхозы и лагеря, построенные на значительной части их земель...

Перевела с польского Моника Чещелкевич