Монашки-старообрядки

В центре внимания всей камеры были двенадцать женщин, преимущественно среднего возраста, одетых почти одинаково в темные кофты и черные юбки. Их головы были повязаны черными платками, закрывавшими лоб, скулы, подбородок. Необычайной сложилась судьба этих монашек-старообрядок, добровольно покинувших мир житейских страстей и скрывшихся в недрах сибирской тайги невдалеке от Енисея.

Занимаясь тяжелым физическим трудом, пребывая в посте и молитвах, в полном уединении, стараясь никого не видеть и ни с кем не общаться, монашки жили в построенных собственными руками скитах-землянках, питались преимущественно растительной пищей, не употребляя мяса. Лишь иногда ловили рыбу в Енисее. Завели маленький огородик, где сажали картофель, капусту и другие необходимые овощи. Обработали небольшой участок пашни под зерно, заимели даже коровенку.

В 30-ти километрах от них скрывались в лесу старообрядцы мужчины. О существовании старообрядческих скитов никто не знал, кроме крестьян находящихся от них недалеко деревень. Поддерживая, кто чем может старообрядцев, крестьяне крепко держали язык за зубами.

Совершенно случайно проходившая этими местами экспедиция геологов наткнулась на один из скитов. Среди геологов нашлись доносчики. Всех без исключения монахов и монахинь арестовали и заключили в тюрьму.

Власти усмотрели в поступках старообрядцев действия, направленные на подрыв авторитета органов Советской власти. Жить в стране, строящей развитое социалистическое общество и не участвовать в общем трудовом подъеме, было равносильно саботажу и предательству светлых коммунистических идеалов. Всем монахам и монахиням было предъявлено обвинение по пунктам 10-м и 11-м 58-й статьи (антисоветская агитация и пропаганда и контрреволюционная организация). Никого из них, конечно, не оправдали и получили они по 10 лет ИТЛ каждый.

Подошли пасхальные праздники. Монашки готовились достойно встретить Воскресение Христово. Ночью, когда вся тюрьма погрузилась в сон, в нашей камере никто не спал. Настоятельница скита, старая монахиня, проводила богослужение. Остальные монахини составляли хор. В эту ночь вся наша камера горячо молилась. Многие из нас, знавшие песнопения, подпевали хору.

Удивляло лояльное отношение тюремной администрации к религиозному событию, происходившему в камере. В дверной глазок то и дело заглядывали надзиратели. Они не могли не видеть и не слышать, что делалось в камере и, тем не менее, без окриков и предупреждений терпеливо относились к пасхальной службе.