Ледоход на Енисее

Одновременно приходилось разрешать не менее сложную задачу – поступить на работу. Мои финансовые сбережения позволяли мне оставаться безработным два – три месяца. По доверенности я получил из управления порта месячную зарплату Раи. При расчете в ДК я получил за две недели компенсацию и, кроме того, набежавшие отпускные.

Начальник отдела кадров Дудинского порта капитан Мосин заверил меня, что устроит на работу в конце марта или, в крайнем случае, в первых числах апреля в грузовой отдел порта на должность оператора (помощника диспетчера) с окладом в 950 рублей.

В двадцатых числах апреля я уже был на работе. До начала навигации пока не функционировала диспетчерская по погрузочно-разгрузочным работам в порту, я занимался заготовкой диспетчерских графиков в конторе, составлял акты на списание инвентаря.

В Дудинке приготовились к ледоходу, вслед за которым сразу же открывалась навигация. Могучий, длиной более четырех тысяч километров, Енисей с каждым днем все сильнее подпирал ледяной панцирь, который синел, становился ноздреватым, покрывался трещинами. Воды Енисея подо льдом неслись со скоростью курьерского поезда – 180 тыс. кубометров в секунду, в сторону Карского моря.

Наконец однажды ночью весь город проснулся от страшного грохота, доившегося со стороны реки. Создавалось впечатление, что началась и не смолкает артиллерийская канонада. Когда рассвело, около 12 часов дня, все население города собралось на берегу и сверху наблюдали за разбушевавшейся стихией. Огромные льдины толщиной 2 – 3 метра с оглушительным грохотом наползали друг на друга, руша все, что попадалось им на пути и разрушаясь сами. Льдины лезли на берег, пытаясь добраться до строений, стоявших на высоте 8 -10 метров. Все, что осталось на берегу: балки, бревна, сараи превращались в труху. Береговые железнодорожные пути огромной силой льдин поднимались на дыбы, крошились причалы и пристани. Открывалась величественно страшная картина стихийного бедствия, которую творил Енисей. И без того широкая река раздалась, затопив на несколько километров вглубь левый берег. Под водой и льдом исчез Кабацкий остров, что напротив Дудинки.

Через четыре дня сплошного ледохода и канонады, Енисей стал входить в свое русло. По открытой воде плыли ледяные площадки, льдины, на которых могли спокойно разместиться несколько футбольных полей, остатки разрушенных ледоходом пристаней, сараев, домов, стогов сена, разбитые баржи, лодки, катера и огромное количество бревен. В стремительном беге Енисей уносил все это богатство в Карское море и в Ледовитый океан.

На сотни тысяч рублей погибало имущество. О спасении его не приходилось и думать. Кто мог отважиться в эту пору выйти на реку? Такого смельчака ожидала неминуемая гибель. Катера и буксиры оказались бы затертыми льдинами и их тоже унесло бы в океан.

Со дня на день ожидалось открытие навигации. В порту круглые сутки трудились на восстановлении береговых причалов. Заново прокладывались железнодорожные пути,

монтировались портальные краны, на берег вывозились паровые краны, лебедки, транспортеры. Под погрузку буксиры выводили зимовавшие в реке Дудинка баржи и железные лихтеры. За невозможностью подойти к причалам, их подводили к наскоро сколоченным эстакадам.

Рабочие бригады укомплектовывались из заключенных, живших в лагерной зоне за колючей проволокой в самой Дудинке.

До прибытия грузов из Красноярска шла погрузка продукции Норильского горнометаллургического комбината. Норильск экспортировал медь, алюминий, какие-то неизвестные нам полезные ископаемые, находившиеся в небольших деревянных бочонках, за которыми следила вооруженная охрана.

Начальник грузового отдела, грек Стамболи предупредил, что с началом навигации погрузочно-разгрузочные работы в порты будут проходить в две смены. По 12 часов каждая: с 8 утра до 8 вечера – первая смена и с 8 вечера, до 8 утра – вторая смена с обеденным перерывом один час. Выходных не предусматривалось, лишь в особых случаях, по личному распоряжению начальника грузового отдела, как исключение, предоставлялся выходной.