Руководитель духового оркестра

 

Нашу неожиданную беседу прервал высокого роста мужчина, вышедший из дверей Дома культуры. Он сразу же подошел к девушке и стал ей объяснять, что в колхоз ей все же придется ехать. Но как только путина закончится, а это произойдет в самом худшем случае через месяц, она вернется в ДК на прежнюю должность. Выслушав, девушка повернулась и пошла в сторону Енисея. По вздрагивающим плечам можно было понять, что она снова заплакала.

 

Мы с мужчиной смотрели ей вслед. Почему-то мне показалось, что он представитель администрации клуба и я, заговорив с ним, стал спрашивать, почему не ремонтируется этот дом, который, судя по внешнему виду, готов рухнуть. Охотно отвечавший на мои вопросы и жалующийся на отсутствие кадров человек оказался директором клуба Орловым Георгием Ивановичем.

- Запланировано строительство нового здания, но затруднения возникают не из-за отсутствия сметной документации и денег на строительство, а из-за отсутствия культурной работы. Что строить новое здание, если нет руководителей кружков, секций драматического коллектива. Может быть вы мне посоветуете кого-нибудь, чтобы хоть какая-то работа велась?

«А что, если предложить вои услуги», - подумал я и тут же вслух высказал свою мысль. Рассказал о себе, о своей прошлой сценической деятельности до заключения. О том, как, находясь в лагере, работал режиссером и актером музыкально-драматического театра.

Орлов в нетерпении прервал мои повествования и предложил сразу же поступить к нему в ДК на должность режиссера.

Поблагодарив за приглашение, я вынужден был от него отказаться на том основании, что мне, как и этой девушке, предписано немедленно покинуть Дудинку и ехать в рыболовецкий колхоз.

- Ничего страшного, - успокоил меня Орлов, - всё уладится. Мне необходимо получить от вас документы, подтверждающие, что вы профессиональный работник в этой области. Что вы можете предъявить?

- Афиши, печатные программы, газетные рецензии, кое-какие фотографии. Если это вас удовлетворит, то я схожу в Дом колхозника, где сейчас проживаю, и принесу их.

- Очень хорошо! Несите! А я буду ждать вас в своем кабинете в ДК. Надеюсь, найдете, не заблудитесь?

- Постараюсь, - ответил я и побежал в Дом колхозника.

Через пятнадцать минут я принес все, что у меня было. Орлов просмотрел документы, положил их в папочку и сказал: «Ждите на улице», ушел из ДК.

Прошло не менее часа, пока он не вышел из дверей МГБ. Помахав мне рукой, чтобы я продолжал его ждать, он скрылся в подъезде соседнего дома, где размещался райком партии.

В этот подъезд постоянно входили и выходили какие-то люди, но Орлова все не было. Наконец он вышел, с серьезным выражением лица взял меня под руку и, наклонившись к моему уху, стал шепотом передавать результаты своего визита в МГБ и Райком партии:

- Пока что судьба ваша не решена, не могу с уверенностью утверждать, удастся ли устроить вас ко мне на работу. Все зависит от Барышева.

 

Позднее я ещё раз к нему зайду. А сейчас идите к себе, постарайтесь никуда не выходить, на пристани тоже не показывайтесь, а то неровен час попадете под горячую руку. Завтра утром придете в Дом культуры, буду здесь с 10 часов утра, тогда всё узнаете…

В Доме колхозника застал одного Радкевича. Семенова уже не было. Он покорился своей участи и с группой ссыльных уехал на катере в Потапово.

Коротая вечер, мы разговорились в Радкевичем. Разговор естественно вращался вокруг наших злоключений. Радкевич советовал мне держаться до последнего, не отступать ни на йоту, ни под каким видом не соглашаться на отъезд в рыболовецкий колхоз. Он был полностью убежден, что Барышев действует незаконно, решая свои, внутренние проблемы, используя вновь прибывших ссыльных.

- Поверьте мне, - говорил Радкевич, - отправить вас с конвоем он не имеет права. Поймали двух дурачков – Семенова и девушку, о которой вы только что рассказали. Всё это пустая затея, рассчитанная на испуг, не поддавайтесь ей.

Радкевич рассказал, как в поисках работы он зашел в Дудинский промкомбинат, где после непродолжительной беседы ему предложили место заместителя директора. А так как директор в скором времени отправлялся на материк, то обещали его место.

На следующее утро я встретился с директором ДК Орловым.

- Вы не представляете, сколько пришлось просить, доказывать, убеждать Барышева, прежде чем он согласился отменить свое решение. Сегодня пишу приказ о назначении вас на должность руководителя духового оркестра.

- ???

- Не удивляйтесь и не волнуйтесь! Будете заниматься своими театральными делами. Просто в смете расходов ДК отсутствует должность руководителя театрального коллектива, с нового года мы её включим в смету. Зарплата у вас будет такой же, как у всех руководителей, 750 руб. в месяц. Как у вас с квартирой?

- Остановился пока в Доме колхозника.

- При ДК имеется небольшой балок с комнатой и кухней. Сейчас его ремонтируют, а на будущей неделе станете в нем жить вместе с баянистом Пшенниковым. Сегодня же вечером приступайте к работе. Я всех предупредил, молодежь придет к семи часам вечера. Мы готовимся 9 сентября выехать с концертами в рыболовецкие колхозы Усть – Порта вниз по течению Енисея. Постарайтесь подготовить драматургический материал. Я понимаю, времени для подготовки чрезвычайно мало, возьмите какие-нибудь интермедии, сценки, нужен ведущий. Хорошо бы иметь пару чтецов. Когда вернемся, займетесь большим спектаклем.

 

В Дудинском отделе МГБ мне выдали, справку, заменяющую паспорт, такого содержания:

«Дана ссыльнопоселенцу Рацевичу Степану Владимировичу 1903 года рождения, в том, что ограничен в правах передвижения пределами Дудинского района Красноярского края. Рацевич состоит под гласным надзором в Таймырском ОКРО МГБ и обязан явкой на регистрацию первого и пятнадцатого числа в Таймырское ОКРО МГБ. При отсутствии отметки о своевременной явке на регистрацию, удостоверение недействительно».

Далее следовали подписи начальника Таймырского ОКРО МГБ, подполковника Баранова оперуполномоченного Ярлыкова.

На обороте этой справки- удостоверения Ярлыков поставил дату и расписался. Вообще-то Ярлыков оказался приветливым человеком. Участливо спрашивал, как живу, работаю. Узнав, что я играю в шахматы, иногда заходил в ДК сразиться со мной. Был ли он на самом деле «волком в овечьей шкуре», я не знаю. В разговорах с ним лишнего ничего не говорил, держался начеку, памятуя, с кем имею дело. Вел себя, во всяком случае, тактично, скользких разговоров не заводил, ни о ком ничего не расспрашивал. В 1952 году он уехал из Дудинки и вместо него подписи на моей справке- удостоверении ставили многие чекисты, которых я плохо знал и имен их не запомнил. В 1953 году, после смерти Сталина, отмечать перестали и являться на регистрацию стало необязательно.

Удручающее впечатление производил Дудинский ДК не только снаружи, но и внутри. Мало того, что все пришло в ветхость и запустение, но поражала вековая грязь. Впечатление было такое, будто здесь отсутствовало всякое наблюдение за чистотой, никому не было дела до того, что по углам огромного зала пыль никогда не убиралась, с потолка свешивалась паутина, а на стене и за кулисами к грязи примешивались сломанные стулья, столы и скамейки. На большой и глубокой сцене висели, с позволения сказать, темно-синие сукна, напоминающие грязные и рваные половые тряпки. Несколько пустующих комнат, предназначавшихся для работы кружков, заполнял всякий хлам.

Я обратил внимание Орлова на состояние ДК.

- Руки не доходят до всего, - ответил он, - да и не охота ничего делать, все равно будет капитальный ремонт. А может быть начнут строить новый ДК, тогда отпадет необходимость в дорогостоящем капитальном ремонте.

Наш разговор происходил в первых числах сентября 1950 года. Из Дудинки я уезжал в середине июля 1957 года. Нового здания, конечно, не построили. Кое-как подлатали старое и на этом все закончилось.

 

Зрители на киносеансах, концертах и спектаклях постоянно жаловались на холод в зрительном зале. Всем приходилось сидеть в пальто и валенках. Даже головных уборов не снимали. Парового отопления в ДК не было. Зал-сарай отапливался четырьмя круглыми печками на угле и, конечно, не могли нагреть помещение, особенно в пору суровой полярной зимы. Бывали дни, когда по халатности завхоза клуб несколько дней не отапливался из-за несвоевременного заказа и, соответственно, доставки угля.