СНЕГОБОРЬБА

От многократных, подобно ледоколу, с откатами, атак снежного панциря со следами тщетных усилий наших лопат и кирок, но прейдя лишь минимум пути, паровоз со снегоочистителем впереди вскоре перевел в пар целый тендер воды. Был найден выход: весь остаток пробиваемого участка пути несколько человек забрасывали глыбы спресованного снега на тендер, проталкивать который в чрево тендера кто-то один был должен, стоя на лапке-ступеньке. Как и в рассказанном здесь страницей выше эпизоде пешего перехода по толще рыхлого снега, стоять на сковывающем морозе без движения на ступеньке размером не более двух ладоней дольше 15 минут не выдерживал, а скорее, благоразумно не соглашался никто. Меня же, должно быть, утверждало в собственных глазах, что последующие шестнадцать часов этого прогрызания оледенелой тундры моим рабочим местом оставался сжимающий холодом и размерами железный уступ на железной стене. Лишенные в полярную стужу пространства для движения ноги одеревенели с первых минут. Ощущение это, впрочем, возникает и при возможности двигаться, поэтому в тот суровый день я не почувствовал опасности, не оценил значения фактора худых чужих валенок, полученных вместо сданных после дневной смены в ремонт своих. Поэтому по возвращении, наконец, в палатку морозная боль сошла, следом за ней вскоре сошло и мясо с пальцев, обнажив черные, как обуглен-

ный сахар, стержни фалангов, вырванные затем клещами вольнонаемным дипломированным главой здравоохранения лагерного пункта Иваном Яковлевичем Неретиным.

Читателя может удивить столь подробный реестр деталей тех суток — достаточно обычных для арестантской доли, несмотря на их драматический исход. В случае же со мной без них, возможно, не произошли бы последующие события, направившие по стечению обстоятельств мое лагерное будущее в не столь гибельное русло.