СЕКТАНТЫ
Тюрьма не была бы сколком России, если бы в ней не было так называемых сектантов.
«Скажите пожалуйста, — спросил я старика Михеича, — здесь в тюрьме бывали сектанты — штундисты, баптисты и тому подобные?
— О, еще и сколько их было!
— За что же они сидели? За убийство, пьянство, воровство?
— Нет, они сидели за свою веру. А чтобы за такие дела, как убийство, воровство?.. Нет, таких не было.
Это сказал старик, прослуживший в тюрьме 35 лет.
Другой, бывший надзирателем в течение 31 года, подтвердил эти слова.
Конечно, были они и теперь в тюрьме — и именно: за отказ от военной службы по религиозным убеждениям.
Одного из таких я случайно нашел в одной из камер.
Лежит на койке, изможденный, с лихорадочным румянцем на щеках, с большими горящими серыми глазами. И на работу его не берут — он чахоточный, да и обессилен от голода. Прибыл с этапом; родных нет...
«Сегодня пришла передача на мое имя, — рассказывает он, кашляя. — Развернул. Вижу среди вещей табак. Э, думаю, это не мне! Это какому-нибудь однофамильцу. Мне табаку никто не прислал бы. (Сектанты в России не курят и не пьют). Так и оказалось... Прибегает в камеру арестант: „Ты что же это мою посылку присвоил?" И стал меня ругать. Вот она, твоя посылка... Я только раскрыл ее по ошибке. „Ну, то-то", — сказал и ушел, не поделившись даже сухариком»...
Как радостно было и ему и мне найти брата во Христе и соединиться в молитве и чтении Слова Божия!
Он был в германском плену, там под влиянием немецких братьев пришел к живой вере и был крещен в одном из лагерей. Принадлежит к евангельским христианам. (Всего подобных русских людей прибыло в Россию из плена, как известно, около 2000).
Через несколько дней привели еще одного — этот оказался адвентистом. Молодой здоровый парень, с красивым чистым лицом и голубыми глазами. Крестьянин Вятской губернии.
Его посетил и о. Георгий, принес сухариков.
— Я их и раньше встречал... — рассказывал он мне в амбулатории. — И что за вера у них! Прямо горят! Помню, ехал я в вагоне — один адвентист стал говорить Слово Божие, ну, прямо, словно бы Он Сам говорил... Так бы и расцеловал его, надел бы на него стихарь и поставил бы в церкви на амвоне*... Только вот жаль — святым не веруют и иконам не кланяются, — добавил он с грустью.
А вот капитан С.; он отказался от военной службы.
Раньше он был толстовцем, но теперь он стал принимать Евангелие в целом — ибо, будучи в одной толстовской коммуне, на практике убедился, что для жизни по Евангелию и особенно совместной, — нужно пережить возрождение от Духа Святого через Иисуса Христа (что ясно выражено в беседе Христа с Никодимом).
Он издавал в тюрьме рукописный журнал с оригинальным названием: «Снежный ком».
* Случаи приглашения священниками проповедников из баптистов и евангельских христиан для проповеди в православных храмах неоднократно наблюдались в последние годы в России.
Идея журнала состояла в том, что каждый должен был приложить от себя на страницы журнала какие-либо мысли, но только положительные и чистые, как снег.
Накануне суда он получил письмо от своей матери—крестьянки. В нем, между прочим, был выражен такой материнский завет: «Лучше тебе, сынок, быть расстрелянным, чем расстреливать народ»...
Ко мне в камеру тоже попал один из евангельских христиан, крестьянин Брянской губ. Причина заключения — тот же антимилитаризм.
Это был очень простой, малограмотный и малорасторопный, о очень добродушный и наивный парень. Выйдет он, бывало, из камеры на внутренний балкон и затянет на всю тюрьму, как мусульманский муэдзин с минарета мечети:
Мы у берега земного:
Там за бурною рекой
Виден берег жизни новой —
Жизни вечной и святой.
Он был скоро вызван на суд. Резолюция, написанная простым языком (типичным для судьи-рабочего), гласила об освобождении гражданина Т. от военной службы по религиозным убеждениям ввиду несомненной искренности обвиняемого (эту бумагу он впоследствии показывал мне в Москве).