4. ПЕТРОГРАД. 1917 г. ПЕРВЫЕ ДНИ ФЕВРАЛЯ

Рабочая группа, арестованная ночью 27 января, была заключена в знаменитую и до сих пор существующую тюрьму "Кресты". Не были арестованы больной Гвоздев и еще два-три человека, случайно не оказавшиеся в ту ночь дома. Б. О. по каким-то причинам был отсоединен от остальных арестованных членов Рабочей группы и помещен в отдельный отсек тюрьмы. Свиданий ему не давали, но он был более или менее в курсе неспокойной жизни столицы через уголовников, с которыми общался и которые свиданий лишены не были. Кроме того, из камеры ему был виден Литейный мост, и спустя ровно месяц после ареста, 27 февраля, наблюдая за движением больших масс народа по нему, он понял, что к центру города двинулись рабочие Выборгской стороны. Вскоре тюрьма сотряслась от ударов по воротам и еще через некоторое время вышедший — вернее, вынесенный на руках — Б. О., тут же, у Крестов, взгромоздившись на плечи революционных солдат, произносит свою первую речь. Все эти драматические события, так же как первые впечатления от обстановки в "штабе революции", Таврическом дворце, описаны Б. О. в его записках.

Штурму Крестов предшествовал эпизод, описанный М. И. Калининым и приведенный в книге Э. Н. Бурджалова¹. Когда Калинин в толпе рабочих 27 февраля подошел к Финляндскому вокзалу, там появилась восставшая воинская часть, и солдаты стали кричать: "Где вожди? Ведите нас!" Тогда Калинин поднялся и крикнул: "Если хотите иметь вождей, то они рядом, в Крестах. Вождей надо сначала освободить!" Нужно думать, что он имел в виду не тех нескольких сидевших в Крестах рабочих-большевиков, которых добросовестно перечисляет Бурджалов, и которые ни прежде не были лидерами, ни после ими не стали, а Рабочую группу Военно-промышленного комитета.

Как вспоминает С. Д. Мстиславский, вызванный телефонным звонком только что освободившегося из Крестов Н. Ю. Капелинского в комнату социал-демократической фракции Думы в Таврическом дворце: "Комната постепенно наполняется людьми. Рабочая группа вся налицо. Ей вместе с социал-демократическими депутатами Думы Скобелевым и Чхеидзе, естественно, первый голос, они хозяева"¹.

Говорит П. А. Гарви: "...Рабочие группы, бойкотировавшиеся, впрочем, большевиками, особенно Центральная Рабочая группа в Петрограде, были единственными связанными с рабочей массой, организующими центрами надвигающейся революции. Освобожденные народом из тюрьмы ответственные деятели Центральной Рабочей группы в Петрограде с К. А. Гвоздевым и Б. О. Богдановым во главе не случайно явились инициаторами, организаторами и руководителями Совета рабочих депутатов в первые критические дни февральской революции"².

Примерно также пишет о рождении Совета еще один современник, известный меньшевик, член Исполкома Петроградского Совета, а в дальнейшем эмигрант и создатель крупнейшего архива по истории российской социал-демократии, Б. И. Николаевский: "Особенно велика эта роль была в истории создания Совета рабочих депутатов в Петербурге: инициаторами создания последнего были председатель Рабочей группы ЦВПК К. А. Гвоздев и особенно секретарь этой группы Б. О. Богданов, которые были освобождены восставшими утром 27 февраля 1917 г. и немедленно обосновались в Таврическом дворце, превратив там комнату социал-демократической фракции Государственной думы в штаб по организации Совета"³. Собравшиеся 27 февраля днем назвали себя Временным Исполнительным комитетом Совета Рабочих депутатов, и от имени этого Совета Б. О. Богданов немедленно составил и отпечатал короткое воззвание к петербургским рабочим и солдатам, перешедшим на сторону революции с призывом выбирать депутатов и присылать их в Таврический дворец. Воззвание появилось в виде отдельных листовок и было помещено в единственной вышедшей 27 февраля газете "Известия петроградских журналистов". Бурджалов приводит его текст:

"Граждане! Заседающие в Государственной думе представители рабочих, солдат и населения Петрограда объявляют, что первое заседание их представителей состоится сегодня в семь часов вечера в помещении Государственной думы. Всем перешедшим на сторону народа войскам немедленно избрать своих представителей по одному на каждую роту. Заводам избрать своих депутатов по одному на каждую тысячу. Заводы, имеющие менее тысячи рабочих, избирают по одному депутату. Временный Исполнительный комитет Совета рабочих депутатов."¹

Депутаты от рабочих и революционных солдат собрались в этот же день, правда, не в семь часов вечера, а двумя часами позднее и избрали Исполнительный комитет. На следующий день состоялось второе заседание Совета, согласно решению которого Исполнительный комитет был пополнен представителями партий, по одному-трое от каждой партии, что довело численность Исполкома примерно до тридцати человек. Б. О. вошел как представитель ОК партии меньшевиков, вместе с Б. С. Батурским и В. М. Крохмалем. В Исполкоме Петроградского Совета, а потом и в Центральном Исполнительном комитете первого созыва он проработал до конца, то есть до октября. Состав и численность Исполкома менялись. Так, уже через месяц, к концу марта, Исполком Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов насчитывал около ста человек, а во ВЦИКе было уже триста человек.

По свидетельству Суханова Б. О. на самых первых порах была поручена "канцелярская комиссия", то есть управление делами. "Это было правильно, — говорит Суханов, — в том смысле, что Богданов был чрезвычайно энергичным, распорядительным и опытным организатором, имея для этого подходящую в данной обстановке тяжеловатую, чтобы не сказать грубую, руку (при своей сравнительной молодости). Впрочем, этой своей роли Богданов, насколько помню, почти не выполнял и скоро бросил это дело для других функций. Но было бы неправильно думать, что Богданов был пригоден именно к роли "управляющего делами" в отличие от других областей работы. Напротив, не в пример Стеклову, предназначенному в идейные вдохновители Совета посредством "Известий", Богданов, обреченный канцелярщине, был политик. Он интенсивно и, я бы сказал, интересно мыслил, совершая любопытную эволюцию в области "высокой политики". И, наконец, это был человек, способный к неутомимой "органической работе" в раз-

личных ее сферах. Вообще это весьма интересная фигура и один из столпов работы Исполнительного комитета в течение всего первого и меньшевистско-эсеровского периодов революции до самого Октябрьского переворота"¹.

А вот первые впечатления от знакомства в числе других деятелей Исполнительного комитета с Б. О., сложившиеся у И. Г. Церетели, приехавшего из сибирской ссылки и 21 марта появившегося на заседании Исполнительного комитета, на котором обсуждался вопрос об отношении к войне: "Ряд защитников революционного оборончества открыли Б. О. Богданов и К. А. Гвоздев, старые партийные оборонцы, отодвинутые в первые дни революции в вопросах общей политики на второй план, но успевшие завоевать общее уважение своей дельной практической работой. До революции они руководили Рабочей группой Центрального Военно-промышленного комитета, и их попытки при царизме сочетать оборончество с революционизированием масс закончились тем, что слева они наткнулись на сильную оппозицию против оборончества, а правительство заключило их в тюрьму. Богданов был интеллигент-практик, старавшийся всегда, в легальной и нелегальной работе быть в гуще рабочего дела. Попав из тюрьмы в Исполнительный комитет, он немедленно принялся за "налаживание работы" — установление связи с заводами и провинцией, создание комиссий и распределение текущей работы между ними, внесение порядка в занятия Рабочей секции и т. д."²

После освобождения из Крестов отец в течение трех дней не появлялся дома, пришел небритый и совершенно охрипший от бесконечных собраний, речей, выступлений. Потом стал забегать — в самое разное время суток. Если ночью, то к его услугам была спиртовка, на которой он сам подогревал себе еду. Поест, поспит часок-другой и обратно. Он был совершенно неутомим, это отмечали многие. "Это рабочий вол!" — говорил про него Чхеидзе, наблюдая, как он битые часы подряд выстаивал председателем Совета в изнурительной борьбе с "народной стихией", потрясая звонком в одной руке, величественно дирижируя другой и выкрикивая осипшим голосом: "...прошу поднять, прошу опустить". Действительно, ведь не было ни микрофонов, ни кнопок, ни электронного подсчета голосов, а в зале — более тысячи человек. Он, по-видимому, нередко проводил заседания Совета, председатель Совета — Чхеидзе — не был постоянным спикером.