Помни про партер

Уже стало совсем темно, когда я напомнил о себе стуком в р. дверь. «Мы про вас забыли! Где же мы сейчас вам камеру найдем!» Пока распорядились отвести в баню, чтобы выиграть время для своих размышлений…

Поглядеть на меня в предбаннике собрался целый пост хозобслуги. Парни работают в тюрьме не по десять часов в день, как мы в

 

зоне, а сколько прикажут. Живут не под открытом небом, а в камерах. Зато освобождаются по «пол-срока» — это и есть расплата с ними «за камеру».

Мужики сообщили последние информацией «Агентства новостей ГУЛАГ»: недавно тут проходил новый «политик» — на Пермь; в городе готовят большой процесс — бытовики сожгли свою зону. Из Москвы новость: вроде Щаранскому меняют 64-ю на 190-прим... (Увы — параша!)

— А сколько вас, политиков, в зоне?

— В нашей было человек двести.

Смех: тоже мне зона. «В нашей тюрьме одной хозобслуги человек двести...» Наконец, главный вопрос: «Что вы знаете о свободном профсоюзе?»

...Недавно по радио передавали интервью одного из видных правозащитников, в прошлом ученого секретаря Всесоюзного общества астрофизиков Кронида Любарского. На вопрос журналиста, почему так мало диссидентов в СССР, он ответил: «Диссиденты — актеры на сцене, за каждым действием которых следят миллионы глаз». Я чувствовал, что ему не поверили — но Любарский был прав.

Позволю себе здесь малое отступление в лагерное прошлое. В награду за «хорошее поведение» на внутридагерном следствии (я покорно признал на допросе, что сжег рукопись своей книги «Место и время» — как раз в те дни она и миновала лагерный «забор», отправляясь в город Париж) капитан КГБ Мартынов дал в камеру почитать британскую коммунистическую «Морнинг стар». В ней члены Британской компартии, еврокоммунисты, советовали руководству КПСС не сажать в тюрьмы диссидентов-одиночек: что могут они сделать без своего «искусственного нимба страдальцев» против великой сверхдержавы мира сего?!

Я поразился: неужели наивные британцы полагали, что обитатели Кремля без них неспособны соорудить такую несложную мыслишку! Уж свои-то интересы они знают куда лучше лондонцев и имеют обширную информацию. Они знают, что за горсточкой советских диссидентов, физически совершенно ничтожной, скрывается сила, разрушавшая империи покрепче советской — сила правды о «реальном социализме». Если не помешать этой ничтожной горсточке рассуждать вслух, завтра эти мысли захватят миллионы зрителей в партере — армейских офицеров, даже гебистов, а, в первую очередь, собственный партаппарат. Кто знает, вдруг среди зрителей найдется рота — аналог «декабристов», и еще неизвестно, найдутся ли полки, готовые защищать Кремль ценой жизни... Выгодно мне поддержать британцев, но со вздохом вынужден признать: политически правы как раз советские руководители. Уж если хозобслуга свердловской тюрьмы так интересуется «свободным профсоюзом...»

 

Но пока — вокруг быт ГУЛАГа. Запишу-ка некие штришки на память... Вот пришла новая партия с этапа. Выстроились мужики (примерно 18-22 года) в колонну по одному перед женщиной врачом (лет 30), быстро расстегивают штаны, показывают ей член, делают им перед ее носом круговое движение, и так по конвейеру... Видел бы это автор «Воскресения», Лев Николаевич Толстой!

— Запомнил? — спросил меня понимающе юнец из хозобслуги. Запиши. Не забудь. Сколько раз я слышал это на зонах — с первого моего этапа: «Не забудь».

Потом в эту же баню привели партию женщин... Ночью за мной пришел прапорщик. «Придется до утра посидеть в карцере. Завтра утром для вас что-то найдем». Господи, тоже мне проблема: за спиной 93 суток в карцере, что мне одна лишняя ночь. Длинными-длинными переходами удаляемся в карцерный корпус.