Председателю Президиума Верховного Совета СССР

Товарищу К.Е. ВОРОШИЛОВУ

Глубокоуважаемый Климент Ефремович,

Я обращаюсь к Вам с большой, настоятельной просьбой. Речь идет о предоставлении возможности вновь вернуться к научной работе моему ученику и сотруднику, А.А. Баеву.

 

Александр Александрович Баев начал свою научную работу в качестве научного сотрудника по кафедре биохимии в бытность мою профессором Казанского мединститута в 1930-33 г. Уже с первых шагов А.А. Баев проявил себя как исключительно одаренный молодой исследователь. Поэтому при переходе моем в 1935 г. в Институт биохимии им. Баха Академии наук СССР я пригласил А.А. Баева войти в состав создававшейся мною лаборатории. Здесь А.А. Баев работал до 1937 г. Уже в первый год его работы в институте он выполнил исследование, представляющее настолько значительный интерес, что оно докладывалось им на XV Международном физиологическом конгрессе в Ленинграде летом 1935 г. За время работы Институте биохимии А.А. Баев выполнял и обязанности ученого секрета института, снискал всеобщие симпатии коллектива как человек редких духовных качеств. Им были опубликованы две научные работы, материал которых составил основу подготовлявшейся им кандидатской диссертации. Однако последняя в то время не смогла быть защищена.

В 1937 г. А.А. Баев был арестован и репрессирован. В годы войны работал врачом Норильского комбината, был досрочно освобожден. Его отличная работа была отмечена награждением его медалью.

Еще во время своей службы в Норильске А.А. Баев закончил оформление своей кандидатской диссертации. Я представил эту работу к защите, она была весьма успешно защищена А.А. Баевым в Физиологическом институте им. Павлова Академии наук СССР в Ленинграде; А.А. Баеву была присвоена ученая степень кандидата биологических наук.

По моей рекомендации А.А. Баев в 1947 г. был приглашен на работу качестве заведующего лабораторией в филиал Академии наук СССР в Кои АССР, в г. Сыктывкаре. И здесь А.А. Баев проявил себя наилучшим образом, в короткий срок организовал лабораторию, начал представлявшие интерес научные исследования, вел работу с молодыми местными кадрами. Руководство филиала очень ценило работу А.А. Баева.

Однако в начале 1949 г. А.А. Баев без каких-либо причин был вновь арестован и направлен на проживание в Красноярский край, где он настоящее время работает в качестве главного врача больницы в небольшом селе Нижне-Шадрине Ярцевского района Красноярского края. За отличную постановку дела больнице [...] присуждалось переходящее знамя.

Я с полной убежденностью могу сказать, что А.А. Баев является самым способным и одаренным из всех моих учеников, прошедших через мои руки на протяжении моей более чем 25-летней научной работы. Он был и остается для меня поистине духовным сыном по научной деятельности. Ясный, критический ум, совершенно необычайная работоспособность, большие познания сочетаются у А.А. Баева с высокими моральными достоинствами. Это человек большой скромности, глубокой порядочности, честности, требовательности к себе как в научном отношении, так и в жизни. Я не позволил бы себе обращаться с этим ходатайством, если бы у меня были хотя бы малейшие подозрения в том, что за ним могла бы числиться какая-либо действительная вина. Для меня нет ни малейшего сомнения в том, что его осуждение является прискорбной судебной ошибкой, приписанная ему вина - чисто вымышленная.

Я и ранее, в 1947 г., обращался с ходатайством о пересмотре дела А.А. Баева, о снятии с него судимости. Эти обращения тогда не дали желаемого результата. Тем не менее я сохраняю надежду, что А.А. Баев сможет вернуться в число моих сотрудников, или, если бы это оказалось возможным, что он сможет хотя бы в какой-либо иной форме, пусть не под

 

моим прямым руководством, вновь вернуться к той научной деятельности, к которой у него призвание и способности. Я убежден, что лишение его этой возможности - это не только не заслуженная им несправедливость, но одновременно и ущерб для нашей науки, кадры которой не так многочисленны и для которой одаренные, творческие исследователи очень нужны.

Все это и побуждает меня обратиться к Вам, глубокоуважаемый Климент Ефремович, с настоящим ходатайством. Оно делается мною по моему по чину, без ведома А.А. Баева, Я очень надеюсь, что Вы уделите этому вопросу внимание. Если это будет нужно, я буду рад дать какие только потребуются дополнительные сведения.

18.XII.1953 г.

Академик В. Энгельгардт

5.01.1954 г. А.А. Баев также направил заявление в Президиум Верховного Совета СССР.

В Президиум Верховного Совета СССР

От Баева Александра Александровича,

врача, проживающего в селе Нижне-Шадрино

Ярцевского района Красноярского края

ЗАЯВЛЕНИЕ

19 сентября 1937 г. Военной Коллегией Верховного суда СССР я был осужден по ст. 17-58-8, 58-11 УК РСФСР на 10 л[ет] лишения свободы за участие в контрреволюционной подпольной террористической организации правых.

Сейчас едва ли есть надобность касаться деталей этого трагического события в моей жизни, т. к. все они в конечном счете сводятся к одному - я не состоял ни в каких подпольных организациях, я никогда не принимал участия в антипартийных движениях ни словом, ни делом, я не был даже достаточно ориентирован в партийных разногласиях прошлого и не имел никаких оснований сочувствовать каким-либо антипартийным группировкам.

Одностороннее и жесткое следствие преследовало только одну цель - всеми средствами добиться от меня признания принадлежности к контрреволюционной организации, но этого ему не удалось - я не признал себя виновным ни в процессе следствия, ни суда. Это поведение было продиктовано отнюдь не стремлением к сокрытию действительных фактов, но тем простым обстоятельством, что в условиях 1937 г. мне нечего было терять, кроме, скажем, жизни, но и при этом последнем исходе совесть моя оставалась бы чистой - я не наклеветал на себя и на других, что было бы неизбежным в случае признания своих вымышленных следствием преступлений.

Единственная истинная причина заключалась в том, что я, к несчастию, был знаком с предосудительным лицом (В.И. Слепков), с коим меня столкнули мои увлечения диалектическим материализмом, но и только.

В деле моем (я могу об этом лишь догадываться, т. к. никогда его не читал и не держал в руках) не содержится никаких конкретных фактов, кроме утверждения о моей принадлежности к подпольной организации, исходящего от лиц, на долю которых выпала печальная роль клеветников.

 

Вот все, что я мог бы сказать о событиях 1937 г.

В 1944 г. я был досрочно освобожден: до 1947 г. работал врачом в Норильском комбинате МВД, после того — зав. биохимической лабораторией Базы АН СССР в Коми АССР.

В 1949 г. я был снова арестован; надо мной было проделано нечто вроде нового следствия по старому делу, но уже без применения каких-либо принуждений, в результате чего последовало постановление Особого совещания МГБ СССР, и я оказался в ссылке в Красноярском крае, где работаю врачом по настоящий день.

Работа моя по Норильскому комбинату отмечена поощрениями и наградами (в частности, медалью, "За доблестный труд в Отечественную войну"), так же как и по Ярцевскому району, где я ежегодно получал благодарности, а в 1953 г. получил переходящее красное знамя лучшего медицинского учреждения района.

Как вытекает из всего изложенного, я считаю себя невиновным в инкриминированных мне преступлениях и примененные ко мне репрессии несправедливыми. Фактическая моя деятельность до и после заключения была честным трудом, которого мне нечего стыдиться.

Это дает мне моральное право просить Президиум Верховного совета СССР:

Либо дать указание органам надзора ознакомиться с моим делом и, если будут для того найдены основания, пересмотреть его;

Либо, если за давностью времени нет возможности входить в существо дела, применить ко мне частную амнистию, избавить от ссылки и вернуть гражданские права, которых я столь несправедливо лишен.

1954 г. 5/1 [Баев]

Машинописная копия

В марте 1954 г. В.А. Энгельгардт направляет заявление Главному Военному Прокурору.

Главному Военному Прокурору СССР

Академика В.А. Энгельгардта

лауреата Сталинской премии

ЗАЯВЛЕНИЕ

Я обращаюсь к Вам с просьбой принять меня, чтобы я мог лично ознакомить Вас с материалами, могущими, как мне кажется, иметь существенное значение при пересмотре дела моего ученика и многолетнего сотрудника Александра Александровича Баева.

А.А. Баев прошел у меня аспирантуру в бытность мою в Казани, затем работал в руководимой мною лаборатории Института биохимии Академии наук СССР с 1935 по 1937 г. В 1937 г. он был арестован, работал в годы войны врачом Норильского комбината, был досрочно освобожден. В 1946 г. Баев защитил в Физиологическом институте им. Павлова диссертацию на степень кандидата биологических наук.

 

По моей рекомендации А.А. Баев в 1947 г. был приглашен на работу в качестве заведующего лабораторией в филиал Академии наук СССР в Коми АССР в г. Сыктывкаре, где развернул очень большую и успешную работу.

Однако в начале 1949 г. А.А. Баев был вновь арестован и направлен на проживание в Красноярский край, где он в настоящее время работает в качестве главного врача больницы в небольшом селе Нижне-Шадрино, Ярцевского района Красноярского края.

А.А. Баев является прекрасно подготовленным, обладающим незаурядными исследовательскими способностями ученым-биохимиком. Лишение его возможности использовать свои знания и способности на поприще научной работы - это не только не заслуженная им несправедливость, но, что более важно, одновременно и ущерб для нашей науки, кадры которой не так многочисленны и для которой одаренные творческие исследователи очень нужны.

Моим давнишним желанием было, чтобы А.А. Баев вновь мог вести научную работу под моим руководством или в контакте со мною.

Из письма А.А. Баева к его родственникам мне стало известно, что его жалоба, адресованная в Президиум Верховного Совета СССР, передана на разрешение в Главную Военную прокуратуру. Полагая, что сведения, которые я мог бы сообщить о А.А. Баеве, могут иметь значение при решении вопроса о реабилитации его и возвращения ему возможности продолжать научную работу, я и прошу Вас вызвать меня для ознакомления Вас с этим делом.

Москва, " " марта 1954 г.

Академик /В. Энгельгардт/