- 305 -

СКАЗКА О ПОДЗЕМНОМ РАЕ

Всяк слышал про реку Ахерон и Адовы врата. Эти заградительные устройства изобретены в дни творения человеческого рода. Давно почили первые создатели древних КСП, но идеи не умирают - бессмертные жрицы идеалов. В современном мире широко известно заграждение, совмещающее в себя реку мертвых и ограды ада. Оно называется "Железный занавес" или восьмое чудо света.

Не надо думать, будто над сооружением железного занавеса трудятся одни Пограничные войска Комитета государственной безопасности СССР. Количество субподрядчиков велико: сооружение построено с строгим соблюдением научно-технических и идеологических норм, оформлено с изощренным плакатным вкусом, с преобладанием красного и черного цвета. Занавес рассчитан на тысячи лет.

Назначение занавеса то же, что и у опутанных колючей проволокой учреждений Гулага, - чтобы не разбегались члены коллектива. Советские люди приветствуют железный занавес в песнях-агитках и в призывах стоять на страже социалистических рубежей. Ветераны-пограничники делятся опытом с подрастающей сменой, организуют добровольные дружины содействия погранвойскам. Пионеры воспитывают для героев-пограничников собак-ищеек.

Как и в любой другой социалистической, в советской общности есть безответственные отщепенцы, не сознающие важности интернациональных завоеваний пролетариата и не желающие существовать за железным занавесом. Стремятся нарушить неприступность социалистических рубежей. Они попадают в концлагерь.

На девятнадцатом олпе Дубравлага отбывал срок парень, что совершил преступную попытку преодолеть "железный занавес" пешим ходом. Он написал целую поэму о своем безрассудном поступке и читал ее всякому, кто соглашался послушать. С разрешения начальника ПВЧ он поместил в лагерной стенгазете несколько впечатляющих отрывков из своего прочувствованного "труда": "Бегу один тропою каменистой, Рискуя побывать в когтях у смерти иль тюрьмы. Бегу в ночи из рая коммунистов, в ад капитала - в царство вечной тьмы". Советские охранители железного занавеса посадили этого парня на пятнадцать лет за измену Родине.

Сколько стоит советской общности железный занавес? Попробуй сосчитай, да никого и не заботят подобные мелочи. Занавес необходим для торжества "новых идей", и никакие реакционеры, явные и замаскированные, не сумеют поднять его хоть на узенькую подворотню, чтобы не произошло так.

Существовала подземная общность людей, тяжело нависли над ее головой каменные своды. Там не обрывались листки календаря, не сменялись времена года. Сияли неоновые электрические солнца в подземельях, не вяли нейлоновые красные, зеленые, синие цветы в каменных теснинах; не опадала искусственная листва с каменных деревьев и не шумела под ветром: в подземных переходах бывают лишь сквозняки.

Стены подземелий были украшены портретами передовиков производства и портретами руководителей, математическими формулами, геометрическими абстракциями и идеологическими лозунгами, например: "Да здравствует пролетарский интернационализм, социалистический реализм и демократический централизм". Там капроновые лужайки источали душистые запахи, кружилась от счастья голова у каждого, кто вдыхал.

Когда заканчивался рабочий день, некоторые солнца гасли и в подземном мире устанавливался расслабляющий полумрак. Ночи в подзем-общности стояли тихие и темные, как перед грозой, но грозы никогда не грохотали под каменными сводами. Не бывало там никогда и иных естественных явлений: снега, наводнений, засухи: ничто не проникало с поверхности Земли сквозь каменный колпак. Искусные машины, изобретенные хитроумными подзем-учеными производили подобье естественного круговорота, по ночам явственней сопели жерла воздуходувок.

Когда объявлялся "подъем" по всем подземельям разносились бодрящие мелодии на мотив: "Утро красит нежным светом" - написанные искушенными

 

- 306 -

мастерами шумового оформления, для утешения подземельных жителей. Подземельщики-производственники вскакивали со свих спальных мест и расходились по своим рабочим местам, на ходу пересказывая друг другу последние подземельные радиоизвестия о повышенных социалистических обязательствах, взятых производственными коллективами.

Ласкал уши рабочего люда мягкий плеск водяных струй, в те мгновения, как по подземным переходам проносились поливальные машины. Обоняние улавливало запахи отсыревшей земли, напоминающие о чем-то далеком и родном, нечаянно забытом. Так и тянуло разуться и босиком пробежать по земле, разбрызгивая лужи, но разуваться подземельным производственникам строго запрещалось.

Правда, граждане, населявшие благоустроенные пещеры, давно уж разучились отличать дозволенное от запретного: они поступали все как один и были всем довольны. У них не возникало сомнение в правильности избранного им образа существования и даже не возникало желания побывать на поверхности: что там делать? Там постоянный ветер, холод, зной, снег или дождь и вечная борьба за существование, от которых можно избавиться только под землей - так пишут в подземельных газетах. Руководители постоянно внушали своим подзем-гражданам, что жизни лучше, чем подземельная, никогда не было нет и не надо.

Страшные рассказы с самого школьного детства навечно застревали в памяти подземельщиков. Наверху, в холодной пустоте, существуют несчастные люди, замерзая в сугробах и изнывая от жары, страдают от повальных болезней и умирают с голоду. Все они безработные и социально незащищенные. Хорошо, что они не знают входа под землю, а если бы узнали, то пришли бы в подземелья и все переделали бы на свой несчастный лад. Жители подземелий очень боялись, что к ним явятся те верхние люди, покорившиеся року, с обезьяними мозгами и приведут с собой весь свой неуютный мир.

Органы безопасности, собранные из самых верных сторонников общности подземельного типа, бдительно охраняли неприступный выход на поверхность. Днем и ночью стояли у железных ворот усиленные караулы в кожаных куртках с маузерами. У каждого подземельного жителя, что проходил поблизости, караульщики проверяли документы. Обыватели боялись проходить через зону особой бдительности: они были всем довольны и славили своих руководителей, создавших для них этот уютный неоновый и капроновый подземный рай. Шли годы как дни, десятилетия как годы.

Однажды мальчик играл в дальних подземных переходах. Он забежал так далеко, что давно бы уж надо возвращаться, но каждый мальчишка хочет стать первооткрывателем-землепроходцем. Мальчик убегал все дальше и дальше, отмахиваясь от летучих мышей, а каменные своды переходов над его головой опускались все ниже и ниже. Гуще становилась промозглая темнота.

Вдруг мальчик испуганно остановился. "Что это там?" Он увидел голубое пятнышко вдали. Что это невиданное и заманчивое, удивительно светлое и легкое, как пушинка? Пятнышко манило к себе, ласково касалось глаз. "Что это там?" Радостный, забыв обо всем на свете, вытянув вперед руки, мальчуган побежал навстречу загадочной голубизне. Пятнышко росло, становилось ярче, мягким сиянием растекалось по серым стенам - живая добрая сила влекла мальчишку в светлеющую даль перехода.

Неожиданно он выскочил на огромное ярко освещенное пространство, где не было каменных сводов, и замер в изумлении. Над головой синело невиданное небо, сияло невиданное солнце, ослепительней тысячи электрических солнц. Мальчик почуял, что он оказался в запретном мире, страшные рассказы о котором он слышал от школьных учителей, однако неведомый мир не пугал его. Наоборот.

По склону покойно шуршали кусты можжевельника, колеблемые теплым ветерком. Волнами у ног мальчишки колебались ярко-зеленые травы, мягкие наощупь - не то что капроновые лужайки. Повсюду цветы с неповторимыми оттенками вспыхивали в зелени трав, нигде не видно предостерегающих указателей: "По лужайкам не бегать", "Цветы не рвать". А какие запахи ласкали обоняние! Они не щекотали ноздри, не слезили глаза, как подземные, а проникали в самую глубь легких и по всему телу.

А что, если разуться и побегать босиком? Здесь не видно никого, и стража не узнает. Он скинул ботинки с оглядкой, трава будто перышком щекотнула ему^

 

- 307 -

ступни. Ого, какое это удовольствие, бегать босому по теплой земле! Мальчишка кувыркался в травах, гонялся за разноцветными бабочками.

Синяя река плескалась внизу под склоном, источала свежесть, как от поливальных машин, только без бензиновой вони. За рекой во все стороны разворачивались бесконечные дали, манили простором, совсем не похожие на подземельные росписи: в них можно входить, не натыкаясь на стену. Птицы носились в бездонной голубизне, стремительным и свободным был их полет, не то что у слепых летучих мышей. Огромный мир, не огороженный ничем, привлекал прикосновениями дорогими, как отцовская ласка. Мальчик до вечера не расставался с удивительными чудными виденьями, наблюдая перемены света и тени. Он принес в подземелья весть о многообразном мире, где все живет само по себе, и указал путь туда. Подземная общность людей перестала существовать.