А ЖИЗНЬ БИЛА КЛЮЧОМ
НА МОИХ глазах и при моем участии прошли советизация, культурная революция и начало коллективизации в Тиманской тундре. Эти политические мероприятия мною проводились исключительно на добровольных началах. В июле 1928 года в числе первых я и мать вступили добровольно в товарищество по совместной обработке земли в деревне Верхней Пеше.
25 февраля 1929 года в Тиманской тундре из ненцев-бедняков мною была организована на добровольных началах рыбацкая артель на реке Индиге, и назвали ее «Навага», позднее, без меня, переименовали в колхоз «Едэй ты» — «Новый олень». В первом году работы артели сложилась сложная обстановка, не хватало рыбаков для нормальной работы, я пошел рыбаком и работал три месяца безвозмездно.
В 1931 —1932 годах в проведении коллективизации в Ненецком округе допускались перегибы, администрирование, организовывались коммуны и артели с обобществлением всего личного имущества. Нарушался добровольный принцип, проводилась ликвидация кулацких и богатых оленеводов. Создавались крупные оленеводческие совхозы и артели. От неумелого ведения оленеводство дрогнуло и пошло на убыль. В 1932 году постигла гололедица и вовсе подкосила оленеводство.
В 1931 — 1932 годах на Ямале и Таймыре вспыхнули противоколхозные восстания — ответная реакция на администрирование. Только после этого, в 1932 году вышло постановление НК ВКП(б) о перегибах и администрирования при проведении коллективизации на Крайнем Севере. Центральный Комитет партии запретил администрирование, установил главную форму коллективизации — товарищество по совместному выпасу оленей без обобществления оленей и личного имущества. При организации артелей разрешалось иметь 170 голов оленей в личном пользовании. Запретил ликвидацию кулака, определив, что
отношение к этой к категории хозяйств проводить политику политической изоляции.
Так совпало, что период 1931 — 1932 годов, когда допускались администрирование в коллективизации, я находился на учебе в г. Ленинграде с 1930 по 1933 год. Моя совесть чиста перед земляками.
После окончания учебы в Ленинграде, с конца 1933 года, я начал работать секретарем Большеземельского райкома партии. Начал проводить коллективизацию с 1934 года в Варандейском и Юшарском Советах, па добровольных началах. Коллективизация в основном была завершена в 1936 году в Большеземельском районе.
За период проведенной политической работы среди кочевников оленеводов-ненцев (1933—1939 годы) в Большеземельском районе дополнительно возникли новые колхозно-кооперативные хозяйства, товарищества по совместному выпасу оленей.
В Карском Совете:
Им. Смидовича — 1935 г.
«Красный Октябрь» — 1935 г.
«Первое мая» — 1936 г.
В Юшарском Совете:
Им. Ворошилова—1934 г.
«Тег яха мал» — 1934 г.
Им. Няръяна вындер— 1935 г.
«Едэй сехэры» — 1930 г.
Им. Выучейского — 1936 г.
«Ударник» — 1937 г.
Им. Ильича —1937 г.
В Варандейском Совете:
Им. Ленина — 1933 г.
Им. Сталина — 1936 г.
В Хоседа-хардском Совете:
«Северный полюс» — 1938 г.
Большим политическим и общественным явлением в жизни нашего общества в 1930 году явился XVII съезд ВКП(б), который вошел в историю партии как съезд победителей. На этом съезде было достигнуто политическое и идейное единство советского народа. Все оппозиционные течения па съезде признали свои ошибки, открыто высказались в поддержку генеральной линии партии. Рабочий класс, крестьянство и советская интеллигенция досрочно выполнили первую пятилетку за три с лишним года. Мне казалось, что теперь настало время работать, жить и радоваться успехам своего труда, На самом деле было
не так. Индустриализация план свой не выполнила, коллективизация в 1930—1931 годах прошла равносильно землетрясению. Сельское хозяйство пришло в упадок. Страну охватил страшный голод, особенно в регионах, производящих хлеб: Украина, Северный Кавказ, черноземные области РСФСР и т. д.
Нам голод преподносился как контрреволюционный саботаж кулачества и зажиточного крестьянства против Советской власти; гак это и вошло в учебник по истории партии. Возникшие трудности объясняли нам как трудности роста, а мы десятки лет твердили это.
Но недолго пришлось нам радоваться объявленными успехами единства и побед. 1 декабря 1934 года предательски был убит Сергей Миронович Киров. Трагическое извещение потрясло всех советских людей. Убийство Кирова официально свалили на оппозиционеров для того, чтобы — и теперь это доказано — расправиться со всеми неугодными Сталину кадрами всех степеней по вертикали и горизонтали.
ЦК ВКП(б) обратился с закрытым письмом в связи с убийством Кирова к коммунистам и потребовал обсудить это письмо на закрытых партсобраниях, поднять классовую и политическую бдительность и очистить партию от жуликов с партбилетами, двурушников и троцкистов. Как могли, в течение шести месяцев, с декабря 1934 года по июнь 1935 года, парторганизации на местах очищались от указанных в письме коммунистов. Видимо, работа по очищению партии Сталина не удовлетворяла, нужно было придумать новый вариант, который бы успокоил Сталина.
В июне 1935 года состоялся Пленум ЦК ВКП(б). С докладом выступил секретарь ЦК ВКП(б) Ежов о раскрытии террористической организации в Кремле, готовившей террористический акт на Сталина. Жертвой этой провокации оказался Енукидзе, член ПК, бессменный секретарь НИК СССР, профессиональный революционер, член партии с 1898 года. Сообщения в печати о докладе Ежова на Пленуме ПК ВКП(б) не было. Когда я прочитал маленькую заметку в газете о том, что Енукидзе отстранен от всех постов за морально-бытовое разложение, возмутился, у меня рефлекторно вырвалось вслух: «Не может быть!» После газетного сообщения я прочитал стенограмму Пленума ПК ВКП(б), узнал правду о Енукидзе, еще больше возмутился и поставил вопрос: «Почему ПК ВКП(б) сообщило неправду?»
Пленум ПК ВКП(б) предложил провести в партии проверку и обмен партдокументов и навести порядок в хранении и учете партийных документов. Полтора года, с июня 1935 по декабрь 1936 весь партийный аппарат работал над проверкой и обменом партдокументов. Провели очередную чистку от жуликов, двурушников, от троцкистов в партии. Уже не от кого было очищаться. Казалось нам, что все сделано. ПК ВКП(б) официально эту работу одобрил.