ОДИНОЧЕСТВО

 

Не спастись здесь от этого чувства,

О котором мечтал Клим Самгин.

Как Сусанину в чаще, мне жутко.

Как полякам, не видно ни зги.

Так забрел я в густую трясину —

И не выбраться, как ни зови.

Впрочем, вон надзиратель под силу

Сунул книгу... Что там — о любви?

 

Я смотрю: Короленко. О ссылке,

Где был он. Про тот смутный огонь,

Что светил на реке. И мне сильно

Вдруг напомнило это мой сон.

Да, я вроде бы тоже на лодке —

И огонь тоже там впереди...

"Ну, так что ж приуныл ты, Володька?"

И тоска уплывает, как дым.

Но потом я припомнил, что Пришвин...

Ведь он тоже сидел в старину.

А Катаев при красных — как "бывший"!

И кого не пускали ко дну?

Мой любимый певец бессарабский —

Петр Лещенко принял и смерть

В бухарестской тюрьме, где по-царски

Еще пробовал что-то там спеть...

И сейчас даже Милован Джилас

Тянет срок в югославской тюрьме.

Так к чему это вдруг затужил я?

Что за мрак у меня на уме?

И хожу, как спасенный Сусанин,

Взад-вперед — от двери до окна.

Хоть и слышу в волчке там шуршанье —

Даже книгу забрать обещают...

Но тоска мне уже не страшна.