ТЮРЕМНЫЙ ТРИПТИХ
Здесь, под небом чужим...
Из песенки
Здесь просыпаешься от звуков разных:
И резкого мучительного лязга
Ключей дежурного там, у дверей,
И криков беспокойных голубей
В окне, и дальше — за тугой решеткой —
Приветствия какой-то доброй тетки.
Да, жизнь как будто все же не ушла
И рядом тянется — совсем без зла.
Но узнаешь, что тетка — повариха
Тюремная, и не сварить бы лиха
Ей по рецепту тех шефповаров,
Которые и дали мне свой кров!
А голуби питаются той пищей,
Что остается от кормежки нищей,
Какую нам приносит каждый день
Под этот стук ключей зловещих: дзе-ень.
О, лирика таких казенных звуков!
Не взвоешь ли от стиснувшей разлуки
С другими звуками: и от семьи,
И от большой покинутой земли?
Забота о человеке
И.В. Сталин
Здесь, оказалось, бреют, как на воле:
Приходит парикмахер... Но не больно!
Не бритвой с лезвием, а пожужжит —
Хоть ты остался с пухом. Ну и жисть!
А раз в неделю — даже ходит доктор
И спрашивает про болячки — что кто...
Забота, что ни говори, уже! —
Такой гуманный, трогательный жест.
Но ловишься на мысли, что волнует
И просто посещение холуев —
Вон даже с нетерпением их ждешь.
Так в одиночестве нужна и вошь...
* * *
Время стало и загнило...
А. Толстой
Здесь замерло теперь оно
За гулкой недоступной дверью —
То, что лишь кажется мне сном, —
Остановившееся время.
Остановилось все вокруг,
Как рухнувшая в поле лошадь.
И сам стою я, как без рук:
Страж между истиной и ложью.
Вчерашняя крутая жизнь —
Там, за тюремным горизонтом.
А здесь остался я, как зомби, —
Пустую душу ворошить...
Да, стану в ней копаться вглубь —
Найду, быть может, откровенья,
Достойные в элитный клуб,
А то и для поджатых губ —
Вплоть до мирского погребенья.
Но — мнится мне — я погребен
Уже здесь—заживо, навечно...
Раз так — пусть будет проклят он,
Загон казенный, кагэбэшный!