ВЕРБОВКА В ЧК

С партийным, комиссарским составом я сблизился и меня не удивило, когда один из комиссаров — мы работали на одном ко-

рабле — предложил мне работу информатора или разведчика в той интеллигентной среде, в которой я вращался. Я отклонил предложение. Он стал меня укорять, что я не хочу помочь партии и работать в ЧК, на что я ответил, что не хочу работать тайно. Он предъявил мне какое-то удостоверение, что он является особоуполномоченным ЧК и имеет право мобилизовать любого члена партии по своему усмотрению. Я попросил его оставить этот вопрос до завтра, и когда мы на следующий день встретились на лестнице, он, вероятно, по моему лицу увидел, что я работать не согласен, и сразу сказал мне: «Хорошо. Не хочешь не надо. Но имей в виду, что теперь за тобой будут следить!», и, не дожидаясь ответа, прошел мимо меня.

Совмещать обязанности медика с активной партийной работой становилось все труднее. Перевести же меня на береговую службу упорно отказывались, ссылаясь на мою незаменимость на кораблях. Как-то я в беседе с товарищем с возмущением сказал, что не отпускают, потому что хорошо работаю. Прямо хоть итальянскую забастовку объявляй — работай так, чтобы от тебя захотели избавиться. Вечером того же дня меня вызвали к комиссару отряда судов. Там мне заявили: «Ты что, хочешь забастовку объявить? Да мы тебя на пять месяцев на плавучий маяк пошлем!» (Плавучий маяк — это баржа, стоящая на якорях среди моря на относительном мелководье — «двенадцатифутовый рейд». Незадолго до того разговора один из посланных туда в наказание наркоманов застрелился с тоски.)

Перегрузки всей этой работой времени для личной жизни, посещения друзей и знакомых не оставляли. Выходных не было, а иногда, чтобы не бросать учебу в университете, приходилось отказываться и от обеда, часто очень скудного: миска вареного риса, изредка с маслом, чаще с изюмом. С введением НЭПа стало возможным купить на улице чурек и жареные тут же на жаровне бараньи кишки. Запомнилось, как после занятий в университете, т. е. после десяти часов вечера, решил зайти к знакомым, купил несколько цветков и, поднимаясь по лестнице, почувствовал головокружение. И тогда только вспомнил, что с восьми часов утра ничего не ел.