Володя Филин

 

Кто читал «Черные камни», тот легко, наверное, вспомнит моего невыдуманного героя, студента Володю Филина. Родился он в Астрахани 1 сентября 1929 года, учился в Ленинградском юридическом институте. Оттуда его и взяли — за участие в нелегальной ангисталинской организации «Свободная мысль». Дела и программы наших антисталинских молодежных организаций были чрезвычайно сходны, и судило нас Особое Совещание. Главная задача, которую мы ставили перед собою — свержение Сталина и изменение режима в сторону демократии, подлинного марксизма, этой — увы! — наиболее популярной в мире исторической утопии. Ясно, что в тиранической, наглухо закрытой стране мы просто не знали реальной философии и в свои 17-18 лет, как это ни парадоксально, искали идейную опору в том же марксизме. И в этом тоже была наша трагедия. У нас просто не было альтернативы. В лагере мы быстро прозрели. Володя прозрел раньше меня. Он убедил меня, что и сталинизм, и ленинизм — одна и та же человеконенавистническая теория и практика, вроде фашизма. Но он же и успокоил меня, сказав, что главное — не в наших идейных ошибках и названиях организаций, а в сопротивлении тоталитарному режиму.

И сейчас вижу я перед собою Володю Филина — в слишком большом лагерном бушлате, подпоясанном — для тепла — веревкой, в истертых ватных рукавицах. Глаза большие и возвышенно прекрасные. И в них — не по возрасту зрелая готовность умереть за высокую правду, за идею. Такие глаза встречаются у мучеников на древнерусских иконах. А ведь мы и вправду были мучениками, хоть и не сознавали этого.

Еще о прозрении. Оно постепенно началось и у меня еще в 1949 году во Внутренней тюрьме Воронежского УМГБ. Читая сокамерникам стихи В. Маяковского:

 

...В коммунизм из книжки верят средне —

Мало ли что можно в книжке намолоть!

А такое (я делал жест, показывая на решетку, стальную

дверь камеры, цементный пол)

— Оживит внезапно бредни,

И покажет коммунизма естество и плоть!..

 

Начальник УМГБ ВО генерал Суходольский, читая магнитофонные записи наших бесед и высказываний в камерах (это выяс-

 

нилось в 1956 году), недоумевал. «Мы хотели свергнуть правительство» (Б. Батуев). «Мы были против обожествления Сталина» (А. Жигулин). Это было понятно. А вот Маяковский в этом контексте оставался несколько загадочным. Ведь генерал не видел моих жестов во время чтения стихов. Не было тогда еще у них, в 1949 году, видеокамер!

И я, и Володя Филин писали стихи. Это нас особенно сближало. И хотя оба мы до тюрьмы блуждали где-то между Есениным и Блоком, настоящая зрелость начала пробиваться именно при первом переломе судьбы. Свои тюремные стихи я приводил в повести. А здесь приведу Володины:

 

* * *

Хорошо дыхание свободы,

Ночи на свободе хороши.

Здесь одни лишь каменные своды,

Сумрак сводов, сумраки души.

 

Все замолкло, словно неживое.

Ход часов размерен, ясен, прост.

Хоть стряслось бы что-нибудь такое,

Повели б скорее на допрос.

 

Пусть скорей этап, дороги-кручи,

Лагеря, бродяги и конвой.

Может быть, тогда в свинцовых тучах

Звезды улыбнутся надо мной.

 

Здесь одни лишь каменные своды.

Сумрак сводов — сумраки души.

Хорошо дыхание свободы.

Ночи на свободе хороши.

 

1949 г

 

Любителям поэзии скажу, что у В. Филина вышла книга стихов «Лихолетье», М., «Современник», 1990. Посмертная, любовно составленная младшим братом Александром Филиным. Тираж 10 тысяч.