Уважаемые читатели:

 

Перед вами одна из четырех книг воспоминаний моего отца, коренного нарвитянина Степана Владимировича Рацевича (1903-1987 гг.). Вот что он писал в предисловии к своим воспоминаниям:

— Я не писатель. Никогда у меня не возникала мысль основательно браться за перо и, как это делают большие и маленькие художники мысли и слова, заниматься сочинительством. И, тем не менее, еще сидя на школьной скамье в гимназии, уподоблялся пишущей братии. Например, писал неказистые стихи в альбомы гимназисток, в то время это было модно, грубо подражая Фету и Тютчеву. В одном лице писал классный сатирический листок «Гвоздик», в котором высмеивал повадки и привычки наших педагогов. Писал обычно на уроках и тут же передавал с парты на парту для всеобщего прочтения.

В пятом классе на уроке латинского языка произошел для меня прискорбный случай. Преподаватель, он же инспектор гимназии, грозный Карл Карлович Галлер заметил, когда я передавал соседу «Гвоздик». Как тигр ринулся ко мне «Карла», такое он имел прозвище в гимназии, выволок за шиворот из-за парты и поставил в угол. От листка остались мелкие клочья. А в журнале против моей фамилии появилась жирная единица.

Так неудачно началось мое литературное творчество. Предзнаменование, прямо сказать, оказалось малоутешительным. И тем не менее рука постоянно тянулась к перу.

Авторский зуд не давал покоя. Уже в то время я мечтал о двух профессиях: быть актером и, одновременно, журналистом.

Если все же впоследствии я стал профессиональным актером и позднее режиссером, то настоящего, квалифицированного журналиста из меня не получилось.

Пришлось согласиться, что за двумя зайцами не угонишься. Редакционная карточка, в которой было сказано, что я являюсь сотрудником газеты, открыла мне двери всех учреждений.

Я имел возможность посещать бесплатно спектакли, концерты, кинотеатр. А так как в ту пору я начинал свою театральную карьеру, совмещение двух профессий было очень кстати. Будучи в курсе всех театральных событий в городе, мог наиболее полно и обстоятельно освещать в газете театральную жизнь.

С годами появились профессиональные навыки в области журналистики. Не ограничиваясь помещением репортерских театральных заметок, писал статьи о театре, рецензии о спектаклях, брал интервью у крупных актеров-гастролеров. В сердце воедино слились газета и те-

 

атр. Из театра шел в редакцию, газета влекла к сцене, к актерам, к искусству.

С печатью не расставался и после 1940 года, когда в Эстонии был свергнут буржуазный строй и на смену ему пришла советская власть. До 29 апреля 1940 года, когда в моей жизни произойти потрясающие события, о которых я расскажу во второй части книги «Глазами журналиста и актера», я состоял в редакционной коллегии нарвской газеты «Советская деревня».

Наступила весна 1964 года. Закончив свой более чем сорокалетний театральный путь, ухожу на пенсию. Постановкой сказки «Старик Хоттабыч» оставляю художественное руководство Детского клуба им. Амалие Крейсберг на Кренголъме, прощаюсь с руководимым мной драматическим коллективом. Тяжело расставаться с ребятами. Я так к ним привык, они стали мне близкими, родными... многие из них вместе со мной пришли в детский клуб, на моих глазах творчески выросли, проявили большие способности в качестве чтецов художественного слова и актеров, сыграв под моим руководством сказки: «Терем-теремок», «Зайка-зазнайка», «Незнайка-путешественник» и сложные много актовые постановки-спектакли: «Взвейтесь кострами», эстрадное обозрение «Все о нас и прямо в глаз», пьесу из репертуара московского ТЮЗа «Загорается маяк» и, наконец, «Старик Хоттабыч».

Прощаясь со сценой, решил, что если из моих рук уходит пьеса и закрывается коробка с гримировальными карандашами, то перо и бумага станут спутниками моего пенсионного периода жизни.

Не следует ли мне восстановить в памяти и записать все то, чему я был свидетелем и непосредственным участником за долгие годы своей работы в газете, на сцене, в общественной жизни, — подумал я и твердо ответил себе: «Да, это необходимо сделать и как можно скорее!»...

«Глазами журналиста и актера» — так я назвал свой скромный печатный труд, не претендующий на что-то большое, ответственное, сложное. Рассказываю как умею о том, что я сам видел, пережил, чему во многом был свидетелем, что рассказали очевидцы... Если о ливонской, шведской Нарве есть исторические записи, архивные документы, то о более поздней Нарве, я имею в виду период времени с 1919 по 1940 гг., сохранилась лишь устная молва да разрозненные подшивки старых газет хранятся в газетных фондах некоторых библиотек.

С каждым годом из памяти исчезает многое, что было характерным для того времени. Все меньше остается свидетелей минувших лет. Старых нарвитян осталось всего несколько десятков. А ведь, по правде сказать, много было интересного, поучительного на сегодняш-

 

ний день, о чем умолчать нельзя. Небольшой двадцатилетний отрезок времени жизни Нарвы — тоже история, ее обязательно надо знать. Рукопись писалась, начиная с 1964 года по 1966 год. В конце шестидесятых годов получил новые материалы о Нарве, поэтому решил переработать рукопись, отпечатать ее вторым, дополнительным изданием.

 

И сегодня, в день 102 годовщины со дня рождения отца, закономерно возникает вопрос - почему книга не опубликована ранее, ведь прошло без малого сорок лет?

Причин несколько.

Первая это та, что представленная сегодня вашему вниманию первая часть второго тома и последующая вторая часть в семидесятые годы не могла быть опубликована по политическим соображениям. Хотя я не думаю, что могли бы быть предприняты в отношении автора какие-нибудь репрессивные действия, но страх потерять столь дорого доставшуюся свободу был так глубок в душе отца, что он при своей жизни даже запрещал мне говорить кому-либо о существовании второго тома мемуаров.

Первый том, тоже в двух частях, еще в семидесятые годы двадцатого века был передан на хранение и использование в Нарвский городской музей. Все, кто ознакомился с его содержанием, в один голос рекомендовали печатать книгу. Назову только двух человек, чье мнение я слышал лично. Это мнение Сергея Александровича Советникова, бывшего директором Нарвского политехникума, бессменного председателя правления городского общества «Знание» и Сергея Геннадьевича Исакова, профессора Тартуского университета. Оба большие интеллектуалы и уважаемые в обществе люди. Но издать книгу в то время было непросто. Сначала надо было договориться с Главлитом в Таллинне, чтобы поставили на очередь, собрать кучу справок и рекомендательных писем, получить разрешение от местного отдела КГБ. Я попытался заняться этим, завяз в согласованиях и оставил все это до лучших времен.

После восстановления независимости Эстонской республики Главлит был ликвидирован, содержание произведений ни с кем не надо было согласовывать, но надо было платить. Платить за верстку, бумагу, печать и прочие услуги типографии. В середине девяностых даже была составлена смета на печатание. Сумма затрат перевалила за 20 тысяч крон. Таких денег у меня, конечно, не было и пришлось опять все отложить.

В конце девяностых годов в поисках лучшей жизни я с семьей уехал в Лондон и по истечении пяти лет упорного, тяжелого труда уда-

 

лось скопить сумму, позволяющую начать печатание отцовских мемуаров.

И вот первый результат перед вами. Вам судить о том, насколько интересна та информация, которая предлагается вниманию в этой части второго тома.

Она несколько отдалена от нарвской тематики, захватывая, в основном, места далекие от Нарвы. Это повествование, вдалеке от родного города, продолжится и во второй части второго тома. Но на протяжении всех лет, которые отец провел в лагере и ссылке, красной чертой проходит стремление вернуться в родные стены, вернуться в город своего детства, юности и зрелости. Любовь к Нарве -неотъемлемая черта моего отца, который всю жизнь посвятил этому городу, все свои силы отдал культурному просвещению взрослых и детей, приобщению их к великому культурному наследию. И не только в Нарве, но и в Причудье и в Принаровье, где он многие годы проработал инструктором внешкольного образования. Все это ярко описано в первом томе второй его части воспоминаний. Перед нами проходят личности жителей этих деревень и поражаешься, насколько сильна была тяга этих людей к чистому искусству, насколько высоко желание самовыразиться в незамысловатых спектаклях, игранных ими на сценах деревенских народных домов. Интересно не только узнать быт этих деревень, большинство из которых ушло на дно Нарвского водохранилища или находится на территории России, но и историю их развития, становления, вечной борьбы за существование.

Первая часть первого тома полностью посвящена Нарве. Сначала идет исторический обзор, который плавно переходит на гимназические годы и становление отца как журналиста и актера. Перед нами проходит целая галерея прекрасных лиц, многие годы радовавших нарвитян своим сценическим искусством. Не обходит своим вниманием отец и гастролеров, работавших на нарвской сцене. Им посвящена целая глава. Поражает опять же неутолимое стремление к прекрасному не только со стороны актеров, но и зрителей, наполнявших многочисленные культурные учреждения довоенной Нарвы.

Я постарался включить в текст большинство из имеющихся в отцовском архиве фотографий по Нарве, Усть-Нарве, Причудью, Принаровью, Вятским лагерям, Дудинке и Норильску. Ничто так не приближает читателя к описываему действию, как фотография, отражающая это действие. Может быть, кто-то увидит на них лица родственников и друзей, знакомых и товарищей. Кроме того книга снабжена списком фамилий, встречающихся в тексте. Кто-то найдет знакомое имя. Пишите мне обо всем, присылайте старые фотогра-

 

фии, и я постараюсь рассказать о них в следующих изданиях мемуаров или отдельных сборниках.

Для примера привожу отрывок из статьи, опубликованной в одной из газет Кировской области по материалам отцовских воспоминаний:

 

Судьба Всеволода Гладуновского

Недавно случайно прочитал в Интернете, что Московская Патриархия интересуется судьбой священника Всеволода Александровича Гладуновского, арестованного в 1937г. и сгинувшего в сталинских лагерях и разыскивает сведения о нем. Вот какая краткая справка приведена там.

Гладуновский Всеволод Александрович. Родился в 1881 г. в селе Ми-рутин Жуковской волости Изяславского уезда Волынской губернии в семье священника. Окончил духовную семинарию и служил в одном из храмов Житомира до 1937 г. Арестован 14 ноября 1937 г. и 17 ноября 1939 г. осужден особой тройкой при Управлении НКВД по Житомирской области к 10 годам исправительно-трудовых лагерей по статье 54-10 УК УССР ( статья 58-10 по УК РСФСР - А. Р.). Реабилитирован в 1989 году. Дальнейшая судьба неизвестна.

И тут - бывает же так - получаю из Лондона воспоминания СВ. Рацевича, который с 1940 г. был узником Вятлага и являлся одним из организаторов музыкально-драматического театра Вятлага. Прислал мне эти воспоминания его сын Алексей Степанович Рацевич, проживающий сейчас в столице Великобритании. Рацевич Степан (Стефан) Владимирович родился в Петербурге в 1903 году. Отец — врач, погиб на фронте в Русско-Японскую войну в 1904 году...

Далее идут биография отца и выдержки из его мемуаров относительно Всеволода Гладуновского и концовка:

Вот что удалось пока выяснить о судьбе добрейшего и душевного человека В. А. Гладуновского, а о музыкально-драматическом театре Вятлага, надеюсь, будет написано еще немало. А. Рашковский, краевед.

Одно это, я считаю, оправдывает труд по изданию материалов отца.

Все это вы, уважаемые читатели, сможете прочитать и увидеть, если будут изданы оставшиеся части и тома воспоминаний. Для про-

 

должения издания нужны деньги. Какую-то часть я надеюсь получить от реализации этого тома; от помощи, предлагаемой от чистого сердца, я бы не отказался. Если есть желание и возможность помочь в продолжении издания этих воспоминаний, можно писать по адресу: ул. Суур 8, кв. 4, 20307 Нарва, Эстония.

Деньги присылать на расчетный счет № 1102610287 Hansapank с пометкой «На издание мемуаров СВ. Рацевича»

Желаю вам приятного чтения и надеюсь на не менее приятное общение.

 

Алексей Рацевич

20.08.2005