ГЛАВА 2

ОТ МОНАСТЫРЯ К ЛАГЕРЮ

 

Знаменитый Соловецкий монастырь — Его значимость и экономическая мощь — Большевистское нашествие — Разрушение и грабеж — Учреждение Соловков — Лагеря и их правители.

 

Соловецкий лагерь получил свое наименование от Соловецкого монастыря, основанного в 1439 году святыми Савватием и Германом. А святой Зосима в 1436 году воздвиг первую церковь на его территории. Остров (17 миль в длину и 11 миль в ширину), на котором стоит монастырь, является одним из целого архипелага, известного под названием Соловецкие острова. Помимо главного острова, есть еще пять крупных: Анзерский, Большой и Малый Заяцкие, Большой и Малый Муксалма. А также несколько маленьких островков. Они расположены на Белом море при входе в Онежский залив, близко к западному побережью Архангельской губернии.

Соловецкий монастырь — один из самых древних и самых почитаемых в России—долго был славен особым аскетизмом жизни, которую вели его обитатели, несметными сокровищами его церквей и большим количеством монахов в обители. Это подтверждалось тем, что количество юношей, посылаемых родителями в монастырь на год, достигало в некоторые периоды двух тысяч.

 

Монастырь имел среди прочего собственный кожевенный завод, литейную мастерскую, бумажную фабрику, спичечную фабрику, лесопилки, дюжину мастерских различного назначения, печатный двор (все рабочие—монахи), док, торговый флот и даже небольшую военную флотилию для защиты своих берегов. Монастырская артиллерия и пехота состояли исключительно из монахов и также предназначались для охранных целей.

Первые годы революции затронули организационную и экономическую мощь монастыря в очень малой степени, хотя он и находился на главном пути большевистского грабежа. Даже в то время, когда в этих местах находились англичане (стоит напомнить, чти Архангельская и Мурманская губернии были некоторое время оккупированы русской белогвардейской армией под командованием генерала Миллера и британскими войсками), монастырь все еще жил своей традиционной трудовой жизнью.

Советская власть с присущим ей насилием и жестокостью разрушила этот в высшей степени обжитой уголок России на Крайнем Севере. Осенью 1922 года все деревянные здания на территории монастыря были сожжены. Большевики начали с того, что уничтожили монахов, начиная с настоятеля монастыря, а оставшихся направили на принудительные работы в центральную Россию. Сокровища разграбили первые чекисты, которые вступили на территорию монастыря. Оклады икон были выкрадены, а сами иконы святотатственно порублены на дрова. Колокола сбрасывали с колоколен, а обломки увезли в Москву для переплавки.

Помимо множества предметов, ценных в религиозном и материальном смысле, советские варвары уничтожили сокровища, представляющие большую историческую ценность. Чекисты разграбили монастырскую библиотеку, которая в течение пяти веков своего существования пополнялась уникальными произведениями. Редкими книгами растапливались печи, в огне погибли старинные документы и хроники. В конце концов варварские методы нового управления, соединенные с преступным расхищением и некомпетентностью новой советской администрации, привели в упадок и мастерские, принадлежащие монастырю.

Древние здания были превращены в груду развалин. Чекисты огородили монастырь колючей проволокой.

 

 

Полуразрушенный Кремль (основная укрепленная территория монастыря) стал главным управлением СЛОНа^[1].

Все сферы деятельности Соловков находятся под управлением Ведомства по делам — сам Соловецкий лагерь, Кемлагерь на Поповом острове, лагерь на Конд-острове и места ссылок в Печерском и Зырянском районах.

Кемлагерь на Поповом острове (он расположен в четверти мили от побережья и в 26 милях от города Кемь) является основной железнодорожной станцией Соловков. В нем скапливаются до открытия навигации тысячи новых заключенных, заброшенных на Соловки из всех уголков России. Обыкновенные уголовники, которых время от времени амнистируют, начинают свой путь на юг.

Заключенные непрерывным потоком перевозятся из Кемлагеря в монастырь, а из монастыря на Попов остров для работы, которая в основном выполняется на этом острове.

Прежде чем перейти к подробному описанию Соловецкой администрации, напомню, что когда прибыл во владения СЛОНа, в лагере находилось более пяти тысяч заключенных из трех категорий, описанных в предыдущей главе: контрреволюционеры, политические и шпана (т. е. просто уголовники).

В самом монастыре контрреволюционеры и уголовники живут в церквях и кельях на территории Кремля, который избежал разрушения. А политические—в скитах отшельников, разбросанных по всему острову в трех, шести, восьми милях от Кремля.

На Поповом острове заключенные жили в бараках, построенных британцами, контрреволюционеры и шпана вместе, а политические—отдельно.

Самым главным лицом в администрации Соловецкого лагеря особого назначения является московский чекист, член ВЦИКа Глеб Бокий (один из советских пароходов, между прочим, был назван в его честь). Это высокий худой человек, очевидно, хорошо образованный. Его манеры в основном производят мрачное впечатление, взгляд острый, пронзительный. Он всегда одет в военную форму. Это типичный непреклонный коммунист, прекрасно образованный и с элементами жесто-

 

кости в характере. Он живет в Москве, где исполняет некоторые обязанности в ГПУ, и только время от времени наведывается на Соловки.

Его заместитель по фамилии Ногтев, постоянно находящийся в монастырском Кремле, и является истинным главой СЛОНа. Судьба заключенных полностью в его руках. Он тоже член ВЦИКа, а прежде был моряком на крейсере «Аврора». Это полуобразованный, выпивающий и несколько глуховатый человек с жестокой физиономией. В лагерях он всем известен под прозвищем Палач. Когда Ногтев обходит бараки и скиты политических заключенных, они громко кричат ему в лицо: «Палач, убирайся!» (Я позже объясню, почему такая вольность остается безнаказанной.)

Правой рукой Ногтева и его помощником является эстонский коммунист по имени Эйхманс. Он страдал парадоманией. Будучи помешанным на любви ко всему военному, он требовал того же самого и от заключенных, моря их постоянно голодом. Им всегда вменялось в обязанность приветствовать его по-военному. Сразу же по прибытии на Соловки он начал приказами и ударами обучать заключенных как следует отвечать на его приветствие «С добрым утром» (бодрый военный тон и стопроцентное внимание).

Когда я прибыл на Соловки, вплоть до марта 1924 года, комендантом КЕМПЕРРАСПРЕДПУНКТА^[1] был некий чекист Гладков, который родился в центральной России, в Калуге, и прежде был рабочим. Он примечателен своим пристрастием к казенным деньгам и поразительным покровительством шпане.

Почти неграмотный, грубиян, пристрастившийся к вину и картам, он ничем не отличался от обычных уголовников. Все это послужило своеобразной идеологической почвой для того, чтобы Гладков установил произвол и диктатуру шпаны над контрреволюционерами и политическими, а мы были вынуждены сносить все это.