ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДСТВИЯ
После первого допроса меня несколько дней не трогали. Так всегда у них делалось: чтобы дозрел. Бывало, что от такой выдержки человек
срывался, начинал лупить в дверь камеры (все было слышно в подвале), добиваться следователя, чтобы объясниться, оправдаться, то есть приходил именно в такое состояние, когда на него легче воздействовать.
И вот мы снова с Фатовым, уже в другом кабинете. Здесь не стул, а страшно разболтанная круглая табуретка, вроде чертежной.
- Учти, до тебя на этой табуретке Бухарин сидел, - говорит мне Фатов.
В Бутырках я потом узнал, что это говорилось, пожалуй, каждому подследственному в каждом кабинете. Табуретка прикреплена к полу.
Начинается крик:
- Признавайтесь в совершенных вами преступлениях против советской власти! Кто еще с вами?
Юридические, так сказать, формулировки вопросов были «на вы», а мат, естественно, «на ты».
Два каких-то тома лежат у Фатова на столе. Форматом, как писчий лист, переплетены в ярко-желтую клеенку. Толстые, в три-четыре пальца. Внутри подшиты машинописные листки на папиросной бумаге (перед войной она была общеупотребительна для копий). Углубился Фатов в эти материалы. Время от времени бросает: «Кто такой П.» или «почему ушли с такой-то работы?», «вот вы говорите то-то». Вспоминаю об этих встречах и событиях, стараюсь сообразить, почему они здесь записаны. А надо сказать, что на следствии мозг работает, как компьютер. Понятно, что это за два тома: копии писем, моих и мне адресованных, донесения информаторов о моих делах и разговорах.
Прикидываю объем. Бумажки тонкие, получается не менее тысячи листков на том. Две тысячи, то есть начиная с 1929 года, когда был первый раз репрессирован, около 200 бумажек в год! Сколько же народу мной занималось, и во сколько это обошлось! А перемножить на общее количество поднадзорных в СССР...
Желтые тома появлялись на первых допросах, потом исчезли. Крамолы в них - не нашлось: ведь, как и каждый, я хорошо соображал, о чем нельзя писать, а также и говорить, даже с близкими.
Информаторов мне, конечно, не называли, но почти всегда мог догадаться: сотрудники, хорошие знакомые, даже близкая девушка.