- 36 -

САМЫЕ РАННИЕ ВОСПОМИНАНИЯ

 

Отрывочно вспоминаю себя в двух с половиной - трехлетнем возрасте. Лето в селе Плоском, вероятно, 1910 год. Тетки, материны сестры, веселые, горластые девушки. Из них сейчас жива только одна, тетя Галя, 93 года. Прогулка в солнечном саду. Розовое сало, черный хлеб домашний, выпеченный на капустном листе, молодой чеснок.

Года три - три с половиной, поездка в Кривое по железной дороге, в первом классе, красные плюшевые сиденья.

И довольно четкие воспоминания от четвертого года жизни. Летом или осенью мы с матерью отправились к отцу в Галицию, тогда — Австрию. Узкие улицы Львова, поиски квартиры, отец громко разговаривает с хозяйкой на незнакомом мне языке, вероятно, польском.

Показали мне Львовский собор св. Юрия, это, мол, твой, и принял я это с доверием: если отец сказал, значит, действительно, мой.

Потом жизнь в маленькой хатке в горах, над Прутом, где-то под Татаровым. Быстрая вода в Пруте, камешки на дне под босыми ногами, меня крепко держат за руку. Наша «газдыня» - хозяйка, старая гуцулка, с трубкой в зубах, в ярких лохмотьях - вышитая рубаха, красный чепец, красная понёва. За что-то шумела на отца с матерью, а они смеялись.

А потом снова Львов, зима. Мне сообщают - прекрасно помню - «завтра тебе стукнет четыре года», то есть будет 24 декабря 1911 года.

 

- 37 -

А я, стремясь к точности, допытываюсь, что будет стучать и где. И подарки помню, что получил в тот день.

На углах Львовских улиц стояли большие жаровни, и в них пеклись каштаны. Мне покупали два кулька, клали в карманы, и об них можно было греть руки.

Была у нас прислуга, молоденькая гуцулка Марыся, веселая и певучая. Мы с ней гуляли по узким, мокрым зимой львовским улицам. Помню и некоторые ее песенки.

Карпатские впечатления: горы на закате, как красные абажуры на лампе; в вечернем небе под Татаровым - аэростат, видно людей в гондоле.

Вот, пожалуй, и все про Галичину.