ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ЗНАКОМСТВО С ГЕБИТСКОМИССАРОМ
С наступлением декабря 1941 года мы продолжаем работать, но уже ночуем дома. Тот же маршрут: утром колонной на работу, вечером - домой. Можем принести что-то съедобное. Я уже стал специалистом по всем видам стрелкового оружия. Муц хвалит и гордится своими рабочими. Как-то раз предупредил нас, что завтра придут высокие гости. Спокойно работать, не разговаривать между собой и чтобы все желтые звезды были чистые и на своем месте пришитые. С утра рабочее помещение как никогда упорядочено. У всех чистые желтые звезды на груди и спине. На нашем рабочем столе части ручных пулеметов, смазочные материалы — все лежит в полном порядке. Один ручной пулемет почти собран. Ждем. И вот ровно в 10 утра пришли. Тишина абсолютная в рабочем помещении, слышен только шум от чистки деталей и металлические звуки нашей работы - слесарей-оружейников.
Первым вошел дежурный сержант. «Встать!». Мы все по стойке «смирно». За ним появились «гости». Муц и начальник лагеря их сопровождают. Особенно выделялся один пришелец в коричневом мундире.
- Продолжать работу! - произнес Муц и начал объяснять высокому гостю:
- Все собранное трофейное оружие чистим, ремонтируем, собираем и передаем армии для использования. Этим самым мы вносим большой вклад в победу над врагом. У нас работают отобранные специалисты высокой квалификации.
В это время девочки за большим столом усердно
чистили детали. Абрамсон и я на своем месте, стоим на небольшом деревянном настиле, один разбирает грязные заржавленные детали для передачи в чистку, а другой собирает уже вычищенные. Все работают, не глядя на пришельца.
Вдруг "важный гость" (гебитскомиссар Эррэн) подошел к нам, поднялся на подставку и стал рядом со мной. Тут я инстинктивно обернулся лицом к нему. Наши взгляды встретились. Испугался. Сразу отвернул лицо.
В 1969 году, когда я был приглашен в Гамбург на опознание, эта встреча мне очень помогла. За все время визита услышал только одну реплику, обращенную к Муцу: "Хорошая работа". С удалением гостей все вздохнули. Обошлось. Слава Богу!
У меня лично этот месяц был очень плодотворным. Ежедневно приносил и передавал брату патроны: бронебойные, зажигательные, трассирующие, гранаты Ф-1 и РГД. Из стрелкового оружия только разобранные детали ручного танкового пулемета годились по величине. Из-за холода часовые почти не выходили из своих натопленных будок. Но все же нервы напряжены до предела.
Все должно быть сделано так, чтобы и свои не заметили и, молю Бога, чтобы нас не проверяли. На всякий случай граната Ф-1 подготовлена, усики распрямлены, чтобы легче было вытащить предохранитель. Но силу воли надо иметь. Спрашивается, откуда она взялась? Ведь я никогда не был особо храбрым, решительным. Объяснить можно только тем, что я стал частицей подпольного движения, секретного, окутанного туманом, ореолом борьбы и славы и получал приказы, а получив - надо выполнять. И тут ты находишь в себе все необходимое, чтобы преодолеть нерешительность, страх. Лично для меня недавно пережитое тоже имело мотивацию. ТЕРЯТЬ НЕЧЕГО!
Перед новым 1942 годом стал невольным свидетелем беседы Муца со своим земляком, приехавшим с фронта. Отправлен в тыл, были уже под Москвой и там его часть совсем разбили, он чудом уцелел. Детально
рассказал об ужасных морозах и непрерывных атаках "красных". А Муц ему в ответ:
- А эти "коричневые господа" думали, что им это гак легко обойдется.
Такое известие придало нам веру, надежду, что это еще не конец. Рассказал обо всем Герцу. Он детально нее записал и поблагодарил.
Раз в неделю ночью, когда все спали, мы с братом прятали все принесенное в сарай. Как-то заметил, что "товара" значительно больше, чем я принес. Понял, не один я. Спрашивать не стал.
Но материнское сердце не обманешь. Как-то ночью, занятые работой, мы почувствовали дыхание - обернулись: мать стоит за нами:
- Дети мои, я все время подозревала!
Как-то успокоили, объяснили, просили никому...
- Да поможет вам Бог! - и поплелась домой.
С этой ночи мать стала худеть, переживать, каждый проходящий немец или полицейский наводили на нее ужас и тревогу. Один Бог знал, что переживали в это время наши матери.