- 21 -

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

СТАСЕК

 

-Здесь необходимо отступление в прошлое. Начало 30-х годов. Я - ученик частной еврейской гимназии. Как нее молодые ребята, свободное время провожу на городском стадионе. Играем в любимый нами футбол. Один из участков стадиона был огражден. Вход за ограду только по пропускам. Там находится теннисный клуб. Еврейских парней в этот клуб не принимали. Помню, как иногда стоял за оградой и с завистью смотрел на играющих.

Они одевались во все белое, как будто ангелы. Счастлив был, когда мячик перелетал через ограду, и я бегом подхватывал и передавал его играющим. Так я познакомился со Стасеком.

Мой одногодка, ученик польской государственной гимназии. Хороший и приятный парень. Узнав о моем страстном желании попробовать играть в теннис, Стасек договорился со мной, что я приду за час до открытия корта и мне разрешат играть "со стенкой".

Однажды, беседуя, подошли к дому Стасека. Это был небольшой особняк, где жили семьи польских служащих. Я уже хотел вернуться домой, но вдруг вышла его мама и пригласила меня зайти к ним.

Его родители были родом из города Ополе, что в Центральной Польше. Оттуда его отца, экономиста по специальности, направили в восточные районы работать в финансовом отделе. Стасек стал посещать и наш дом, я ему частенько помогал с уроками.

Когда 1 сентября 1939 года вспыхнула война? и город был занят Красной Армией, семья Стасека исчезла. Куда - никто не знал. Честно говоря, я даже не интересовался, что с ними, столько было тогда проблем.

 

- 22 -

Жарким июльским днем 1941 года иду по мостовой, как предписывал евреям немецкий приказ. Иногда слышим оскорбительные реплики в наш адрес. Вдруг я заметил, что идет мне навстречу Стасек. Как я обрадовался! Жив, здоров значит.

- День добрый, Стасек, - остановившись, сказал я. Услышав мое приветствие, весь краснея от злобы, он громко крикнул:

- Ты, паршивая жидовская морда, не немцы, а я тебя задавлю, если еще раз обратишься ко мне.

Меня поразило, как молнией. Ускорив шаг, я быстро пошел дальше. Такой удар от бывшего друга.

Но непредсказуема судьба человеческая. Однажды отец послал меня в другую часть гетто забрать у знакомого пилу. «Не задерживайся!» - крикнул он мне вдогонку. И вот я уже возвращаюсь. Улочки и переулки переполнены, настоящий муравейник. «Куда они все так спешат?!» Вдруг краем глаза заметил знакомый силуэт. «Не может быть. Вон, нечистая сила!» - шепнул я сам себе. Ко мне навстречу бросился бегом парень, обнял меня и громко зарыдал, не в силах вымолвить слово.

- Что ты тут делаешь? - воскликнул я. - Ведь это место не для тебя.

Прошло несколько минут, пока он немного успокоился. Отошли, сели на завалинку старого дома, и Стасек быстро начал говорить. Рыдая, рассказывает мне, что произошло.

Его дядя, родной брат отца, приехал в наш город в начале августа 1941 года и сразу пошел в немецкую комендатуру. Он донес, что девичья фамилия мамы Стасека была Померанц, урожденная еврейка. Комендант, знавший семью Стасека лично, сначала не поверил этому известию. Но после допроса отца и очной ставки с его братом, комендант предложил: или отец разводится с женой, или всей семьей - в гетто. Отец Стасека развелся со своей женой, другого выхода у него не было и мать с сыном были сразу брошены в гетто.

И вот здесь, в гетто, я встретил Стасека. Это была наша последняя встреча. 14 ноября 1941 года во время первой акции мать с сыном были расстреляны.