- 320 -

Не ленинцы

 

Хрущёв на заседании Политбюро сказал, что Снегов и Шагу невская предупредили его, что члены Политбюро его не поддерживают - они не ленинцы, они тебя не поддержат.

После этого Суслов потребовал, чтобы со Снеговым переговорил Борис Пономарёв, а со мной Анастас Микоян. Микоян в то время был председателем Верховного Совета. Когда я пришла в его кабинет, он говорил очень строго, почти на Вы - создавалось впечатление, что он говорит на микрофон. Что я не должна, не имею права так настраивать Никиту Сергеевича против членов Политбюро.

"Вы окружены не ленинцами". Он взял и на Политбюро рассказал это все. Фактически он меня выдал. После этого, конечно, стало очень плохо. Потому что и так они меня травили. После этого они обнаглели. Выгнали моих помощников. Один это Кузнецов, помощник Шверника. А другой, Колесников, мой контролер. Их уволили безо всяких предлогов - освободить и все. С Шверником же не считались. Это его помощники, их и выгнали. Колесников устроился в СЭВ, а Кузнецов в Госплан.

Когда через год после этого, даже через два года - это все было в шестьдесят втором году, а Хрущева они выгнали в шестьдесят четвертом, он несколько раз через общих знакомых передавал, чтобы я к нему приехала, я не поехала. Я думаю, что когда надо было, когда можно было действовать, он пошел по их желанию. А что, когда его уже выставили, я поеду с ним говорить? О чем? Зачем вы меня выдали?

Тогда мне звонил Кириченко по вертушке. Это ставленник Хрущева был, бывший секретарь одесского обкома. Он не долго был, они на него ополчились все.

После моего ухода Фурцева ко мне приезжала и говорила, что Суслов такой интриган, подставил меня, чтобы я первая Хрущеву против Кириченко высказалась. А этим Хрущев против меня настроился. Она приезжала ко мне несколько раз, советовалась. Оставит где-нибудь подальше машину и приходит.

Ну они какие-то факты набрали, что он не компетентен, что он не на уровне. И Суслов ее подставил, что она первая, когда они пришли к Хрущеву, стала говорить. Она просто не поняла, что он ее подставляет. И вот она приехала ко мне и сказала, что он такой интриган, он меня подставил. Теперь Хрущев против меня настроен, будто я эту группу против Кириченко возглавила.

Они его выгнали, несколько позже, не в связи с этим.

Так он мне звонил, Кириченко, и говорил, что вот на Секретариате стоит вопрос, чтобы вас из КПК убрать, что вы ставите такие вопросы и так далее.

 

- 321 -

Я говорю: - Товарищ Кириченко, я удивляюсь такому методу работы. Со мной никто ни разу не говорил. И вы не говорили. А уже который раз ставите вопрос обо мне. Это что же за такой метод работы?

- Да, вы правы.

Но так беседа у нас с ним и не состоялась.

Рассматривалось ли это как персональное дело? Нет, после повестки. Они не имеют права, потому что это номенклатура Политбюро. Они не могли этого сами решать, они могли только входить в Политбюро. Нет, и бумагу не имели права направлять.

За восемь лет восемь раз. У меня же был список на двести четыре виллы генеральские, которые построили им солдаты. Я это тогда внесла на комитет, так они подняли страшный шум, эти сталинисты, зампреды. А в повестке дня стоит материал, я его разослала перед заседанием.

Когда Шверник открыл заседание, в повестке стоит: "Материалы все разосланы". И они начали кричать:

- Николай Михайлович, не надо этого вопроса. Шатуновская всегда вносит такие вопросы, которые нас только ссорят с активом и с крайкомами, с ЦК республик.

А я, действительно, вносила такого рода вопросы. Это вопрос вне нашей компетенции. А он такой растерянный: - А что, снять?

-    Да, да, снять.

-    Ну давайте снимем.

И на другой день на Секретариате уже они доложили. И это каждый раз. И про обстановку в Грузии я же вносила, что там все на свете продается. То же самое Мжаванадзе, кандидат в члены Политбюро. Нельзя его трогать.

Я курировала Азербайджан, Армению, Грузию и часть Украины. Из Закавказья потоком шли письма о нарушениях. В частности, документы на Мжаванадзе - о взятках, о распродаже участков в городе. Его поддерживал Аджубей, редактор "Известий" и зять Хрущева. Однажды у нас с ним был такой разговор.

Меня предупредили, что в "Известиях" назавтра готовится большая разгромная статья про моих сотрудников - что они в целях карьеры порочат Мжаванадзе. Я позвонила Аджубею и попросила снять статью. Он отказался, тогда я сказала:

-    У нас есть материалы о вашем участии в этих делах.

-    Как вы смеете следить за мной?

-    Мы за вами не следим, это ваши друзья-взяточники попали в поле зрения прокуратуры.

-    Статья будет издана.

-    Тогда я сейчас же звоню Никите Сергеевичу и всю эту историю докладываю.

Он ответил грубовато: - Ну ладно, поговорили.

Статья не вышла, но они все равно их уволили.