- 313 -

Тайные смерти

 

Когда после войны и после установления советской власти в Восточной Европе Димитрова сделали генеральным секретарем болгарской компартии, он почувствовал, что Сталин возьмет их под сапог. Он создал проект Балканской федерации, чтобы объединиться и сопротивляться. Туда должны были войти Югославия, Албания, Болгария. Когда Сталин об этом узнал, он его вызвал якобы посовещаться и устроил страшный разнос. Какая еще Балканская федерация? Хотите противопоставить себя нам? Мы этого никогда не допустим!

После этого Димитров оказался в больнице и умер. Работники НКВД, которые мне помогали, когда я работала над процессами, говорили, что он был отравлен. Но документов об этом я не видала. Однако болгары это знают, мне это говорил один наш товарищ, который в свое время работал

 

- 314 -

в Болгарии, в подполье от Коминтерна.

Тодор Живков приехал сюда на совещание и объявил своей делегации во время завтрака, что Димитров был убит за балканскую федерацию. Этот товарищ не разрешил мне назвать его, но он сейчас еще жив. Он был на этом завтраке и слышал то, что говорил Тодор Живков. Живкову, вероятно, это стало известно тоже по линии НКВД.

Дело в том, что когда они проводят такие операции, у них все это зашифровано. Мне приносили материал, как отравили маршала Чойбалсана. Он был во главе Монголии и во главе войск. Сталин настаивал, чтобы ввести войска советские в Монголию. Под видом защищаться от Китая, якобы Китай агрессию хочет на Монголию. А Чойбалсан сказал: "Нет. Нам не надо. Мы не пустим."

Он сказал, что если Китай пойдет на нас, мы сами защитимся. Никаких советских войск нам для этого не надо. И вот тогда его отравили. Это я видела своими глазами - операция номер такая-то, буква такая-то. В НКВД на все такие операции составляются бумаги. Они тоже боятся - убьют, а потом будут их провокационно обвинять, что они это сделали сами.

Или, например, я поинтересовалась Радеком и Сокольниковым. Их ведь осудили на десять лет по процессу Казакова. Куда они делись? Так мне принесли документы. Сталин дал указание их убить в тюрьме.

Оказывается, когда десять лет кончились, один из них сидел в Тобольской тюрьме, а другой в Верхне-Уральской. И когда они отсидели этот срок, то к ним подсадили НКВДшников, которые совершили уголовные дела и были осуждены. И этим НКВДшникам пообещали, что их освободят, и поручили им в камерах их убить. И они их убили.

Этот отчет мне принесли. Как убивали, все подробно описано. Сокольникова убили с первого захода, а Радек был еще крепкий, сильный. Схватил крышку от параши и этой крышкой отбивался от этого НКВДшника. Его изувечили, но не убили с первого захода. Со второго захода его уже убили. Это товарищ Сталин распорядился.

Душили. Они сидели в одиночках. Это уже было после войны. Процесс был в 1936-ом году, а это 1946-ой год. Я хочу сказать, что они все точно записывают. Они себя тоже оберегают. Допустим, Сталин поручил эту операцию им провести. Они записывают, потом вдруг их привлекут?

Так что все эти дела у них фиксируются. Все их деяния записаны.

Дзержинского? Думаю, что нет. Дзержинский был на заседании Политбюро, там спорили. Он вышел с заседания в приемную. Вместо того, чтобы его положить и вызвать врачей, его взяли под руки и повели в больницу. А он по дороге умер. Его нельзя было вести пешком, надо было уложить и вызывать врачей к нему, тут же в приемной, а этого не сделали.

 

- 315 -

Про обстоятельства смерти Крупской и Марии Ильиничны я не могу ничего сказать, я в это время сидела. А расследовать мне не пришлось этого дела. Так же, как обстоятельства гибели Фрунзе. Я не знаю. Никто не расследовал.

Многие документы исчезали. На процессах велась съемка, но кадров с обвиняемыми нет. Да мало ли что исчезало. Я когда работала над всеми этими процессами, ко мне приходили сотрудники архива Революции и говорили, что за эти десятилетия из архива Революции агентами Сталина были изъяты тысячи документов, касавшихся революционной деятельности всех тех, кого он уничтожал. Особенно, конечно, лидеров, близких к Ленину людей. Тысячи, они мне говорили, документов Сталин уничтожил. Понятно, что они все фабриковали, и уничтожали, и искажали.

Я вот сейчас не знаю, например, существует ли моя записка об убийстве Кирова. И та рукопись Сталина. Я не знаю. До сих пор в печати ничего не появляется.

Ульянова Мария - тоже есть разные подозрения, как она умерла, потому что она на заседании Московского комитета почувствовала себя плохо, как пишут в биографии, и ей понадобилось уехать. А потом она оказалась в своем кабинете в редакции "Правды", и там у нее инсульт был. Но на этом заседании Московского комитета обсуждался вопрос об аресте и о предании суду с расстрелом группы Тухачевского. Это было седьмого июня тридцать седьмого года.

И еще Куйбышев тоже, он ведь умер через полтора месяца после убийства Кирова. В прошлом году по рукам ходило письмо Дзержинского Куйбышеву, где он обсуждал с ним доверительно тенденцию партии. А в январе тридцать пятого года процесс над Зиновьевым и Каменевым был по поводу убийства Кирова. Тут тоже ведь привязка по времени есть.

Крупская это восемнадцатый съезд, Мария Ульянова это Тухачевский и его группа, а Куйбышев это суд над Зиновьевым и Каменевым. Может быть, это и не случайные совпадения.

Или вот новая версия смерти Серго. Вот якобы в присутствии какого-то члена Политбюро, пришел к Сталину объясняться, что всю его семью арестовали в Тбилиси. И схватил его за грудки и бросил. И ему Сталин сказал, что ты не проживешь и часа после этого, что ты сделал. И его уже часа в три-четыре, его уже убили. Тот, кто рассказывал, тот фамилию этого члена Политбюро не назвал, дескать, я тебе не назову, это тайна. Тот боится. Сейчас все боятся.

Будто он лежал после обеда на диване в гостиной. Выход из этой гостиной - в подъезд, и подъезд открыт был в этот день, хотя всегда он был заперт. Нет, дверь не была заставлена. Вот так вдоль стены стояли шкафы.

 

- 316 -

Вот как у меня прихожая, там этот подъезд, и в подъезде стояли шкафы, не было заставлено. И из гостиной туда на площадку дверь была открыта всегда, потому что там библиотека, а внизу подъезд всегда был заперт. Хода не было. Я сама ходила мимо подъезда через черный ход - на площадке кухня, и выходили из столовой.

Жена, Зинаида Гавриловна, рассказывала об этом. Но мне она это все описывала, как самоубийство. С нее вероятно взяли подписку. А вот о том, что он был убит, она сказала жене и дочери Серебровского, заместителя Серго. Им она поведала, что Серго Орджоникидзе не покончил с собой, а был убит по заданию Сталина.

"Мы пообедали. Он вышел в гостиную и прилег на диван. Лежал он лицом к стене, к спинке дивана. А мы еще с Верой оставались - это ее сестра - в столовой. Вдруг слышим выстрел. Вбежали и видим, какой-то человек бежит от него к подъезду. Вера побежала за этим человеком, но он успел скрыться. А я подбежала к Серго. Он был убит под левую лопатку". Она от меня это скрыла, она мне говорила, что я позвонила Сталину, пришел Сталин со всем составом Политбюро. А Ирина, дочь Серебровского, теперь говорит, что мы дали клятву никому не говорить. Жены Серебровского в живых нет, жива только дочь.