ЗНАКОМСТВО С НЕМЦАМИ С ПОВОЛЖЬЯ

Так как в вязальном цехе не было больше работы, то его закрыли и нас всех перевели учениками в швейный цех.

Это было очень невыгодно, ибо теперь нужно было работать три месяца за маленькую зарплату ученика (150 рублей), но в другом месте найти работу не было надежды. Теперь собралось столько учеников, что для всех даже помещений не хватало. Наш цех поэтому разделили на две смены: с 6 до 3 вечера и с 3 до 11 ночи.

Работать в помещении приходилось мало, ибо, когда снег растаял, нас посылали на разные работы. Послали нас с подводой в садоводство "Пихтовник", откуда нужно было привезти кленовые ветки. Садоводство находилось в большом саду. Здесь росли не какие-то особенные растения, а помидоры и огурцы.

Так как двор цеха не имел забора, то двор нужно было обсадить привезенными ветками. Мы вырывали ямки и сажали в них ветки. Некоторые ветки не имели ни одного листочка, но их все же нужно было посадить. Потом мы унесли со двора на дорогу лишнюю землю и засыпали выезженные в дороге ямы, таким образом, как-то сровняв дорогу. Затем надо было вырыть ров вокруг двора, чтобы вода не заливала в дождь.

Однажды сообщили, что нам надо на три недели ехать в лес на заготовку дров. Это было уже совсем неприятно, ибо все это время мы не сможем получать письма и вести из дома. Я привыкла с радостным нетерпением ожидать их и получать. В это время я надеялась получить новую весть от сестер о том, как они добрались домой.

Нас разделили по бригадам, в каждой по двадцать человек. Я попала в первую группу, после нашего возвращения из леса туда должна была отправиться следующая бригада. Накануне нам выдали хлеба на тринадцать дней, остальной обещали прислать позднее. С утра мы собрались во дворе цеха, откуда вместе отправились в путь. До лесного барака, где нам предстояло разместиться, было десять километров. Мы прошли через пригород. Здесь находилось небольшое предприятие, где делали всякие мелочи, детские игрушки, их клеили из старой бумаги и жестяных пуговиц. Дальше находились картофельные поля, а за ними лес.

На опушке леса были построены небольшие землянки, где жили сосланные поволжские немцы. Таких землянок тут было около тридцати, немцы сами построили. Почти каждая из землянок отличалась своим видом. В маленьких окошках были видны белые занавесочки. Кое-где у домиков были сделаны клумбы в виде всяких орнаментов из шишек и одуванчиков. Даже тут можно было заметить немецкую чистоту и заботу, хотя немцы здесь уже жили долгие годы, и это поколение родилось в России. Часть из них тут жила хорошо, а часть — в большой нужде, уж как кто сумел устроиться.

В лесу дорога была широкая, и шагать было хорошо. В полдень мы дошли до небольшого пруда, за ним дорога сворачивала к бараку, который был уже виден с большой дороги. Барак — длинное здание, построенное из нетесаных бревен, с покатой дощатой крышей и маленькими окошечками. На каждой стороне вдоль стен находились большие двухэтажные нары, посередине — длинный стол. Все, естественно, было некрашеным и примитивным. В одной стороне барака находились плита и жестяная печка. Здесь был и сторож. В отдельной комнате находился лесной бригадир, который всех определял на работу и записывал, сколько каждый выработал.

Несколько дней мы укладывали поленницы дров, которые опрокинулись за зиму от снега и бурь. Больше всего тут было березовых и осиновых дров. Когда мы уложили поленницы, нам дали пилы и топоры, которые оказались настолько тупыми, что, работая, мы тратили много лишнего времени и сил.

Бригадир завел нас глубоко в лес, где нас разделили по парам и указали каждой паре участок для заготовки дров. Каждая пара должна была заготовить четыре кубометра дров в день. Нужно было свалить деревья, обрубить ветви и верхушку, распилить ствол на куски, расколоть на поленья и уложить в поленницу. Если попадались прямые толстые деревья без ветвей, тогда, работая с раннего утра до позднего вечера, можно было норму выполнить.