"Тачки Ермакова"

50-летний худощавый, маленького роста, страдающий язвой желудка, новый начальник - Василий Врмаков - до возвышения его на эту должность работал начальником санчасти в другой половине Сычёвского концлагеря. Заключенные называли его просто "лепилой"⁺, в не уважали его как за полное невежество в ме-

дицине, так и за подозрительность, благодаря которой в каждом заболевшем он видел "симулянта".

Ермаков числился универсальным врачом, как это обычно бывает в концлагерях. Но он имел и опыт психиатра, так как на полставки работал и в спецбольнице. Больные его любили, так как Ермаков появлялся в отделении редко и "лечил" лишь тех, кто нарушал режим. "Лечение" за нарушение режима считается в Сычёвке обычным делом. Стоит больному провиниться /курение в палате, нелегальная связь с больными другого отделения, сон в неположенное время, обнаружение карандаша, бумаги или неположенной книги, любое слово, не понравившееся санитару или врачу и т.д./ как его тут же начинают "лечить". Врачи обычно записывают в истории болезни: "изменилось состояние". Лечат, как правило, длительным курсом уколов аминазина, галоперидола, прописывают трифтазин или модит-депо.

Ранее Ермаков одевался кое-как, ходил в рыжеватом, драном пальто и его можно было принять за водопроводчика. После "воцарения" он стал одеваться прилично и ходить, выпятив грудь.

Через неделю он вызвал меня, как наиболее известного в Сычёвке диссидента, чтобы познакомиться. Говорил он со мной ласково и учтиво, познакомил меня с новостями, среди которых особо отметил упоминание моего имени в большом интервью Солженицына, в книге Сахарова "О стране и мире". Осуждая своего предшественника, как тесно связанного с КГБ, он категорически заявил: "Они не имеют никакого права вмешиваться в наши лечебные дела, я не пущу их на порог". Долго и нудно Ермаков доказывал мне, что он - честный коммунист и якобы ненавидит приспособленцев. Мы разговорились о Лямеце и об истории больницы.

- Я понимаю, - говорил Ермаков, - что это карикатура на больницу, а Лямец - карикатура на врача. - И продолжал: - Мы не свободны в своих решениях, на нас оказывают нажим и МВД и КГБ. Я лично считаю, что большинству из вас место в тюрьмах.

Майор Ермаков рассмеялся, когда я напомнил ему об авантюре Лямеца с водопроводом в больнице. 10.000, рублей, отпущенных на водопровод, были "ввиду отсутствия рабочей силы" использованы на "улучшение быта больных". Ермаков сказал:

- Что десять тысяч! Сычёвский райисполком выделил пятьсот тысяч на сооружение водопровода и канализации в Сычёвке. Эти полмиллиона исчезли бесследно. И никому нет дела. Попробовал бы я присвоить себе 5 тысяч - меня бы расстреляли, им же можно присвоить и полмиллиона.

Мечтательно майор нарисовал мне картину запланированных им преобразований в больнице: "Мы построим несколько новых корпусов, разгрузим отделения, улучшим питание, обеспечим досуг больным, установим в отделениях цветные телевизоры, постараемся заменить санитаров-заключенных вольнонаемными санитарами..." и проч.

Но на деле Ермаков прославился лишь одним нововведением, о котором с гордостью говорил что оно укрепило порядок и облегчило участь больных. До Ермакова в течение 17-ти лет воду из колонки больные носили на себе - в ведрах, флягах и бачках. Так же носили они на себе баланду в снег и дождь, в распутицу и в гололед. Ермаков распорядился сделать простые тележки /колесные и санные, по сезону/, на которых рабочие кухни и санитары стали развозить по отделениям пищу и воду. Я прозвал эти тележки "тачками Ермакова".

Похоже, ему понравилось мое название - он был рад даже такой убогой славе.

Но и другую славу стяжал себе Василий Ермаков. В конце лета он был взволнован попыткой побега трех молодых людей из отделения, в котором он продолжал работать на полставки. Ермаков прибежал в зону, когда уже все было окончено.

Примерно в половине одиннадцатого вечера трое заключенных 9-го отделения, заперев санитаров и сестру в сестринской, одевшись в робу заключенных вышли из отделения на улицу и решили на рывок преодолеть забор. Однако солдат-охранник стал стрелять вверх, крича беглецам, чтоб они шли назад. Выбежавший врач-коммунист Смирнов заорал солдату: "Куда целишь осел? Стреляй, а то уйдут!". И солдат стал стрелять по беглецам. Очередь сразила насмерть Анатолия Левитина, молодого студента из Москвы, присланного в Сычёвку на временное лечение по распоряжению следователя. /Левитин обвинялся в оказании сопротивления работникам милиции при обыске в его доме по политическим мотивам./ Другой молодой человек был ранен в ногу близ забора и сразу же водворен обратно. Третьему удалось бежать, но его поймали и при возвращении избили так, что более трех месяцев он был на грани смерти.

На следующий день утром Ермаков на три дня объявил в спецбольнице осадное положение. Никого из больных не выпускали из бараков, охрана была усилена, сестры жестоко карали больных за малейшее ослушание.

В разговоре со мной, через неделю после отмены осадного положения, майор Ермаков категорически отверг какую-либо юридическую ответственность спецбольницы за убийство душевнобольного.

- Что вы намерены сделать для предотвращения таких актов варварства? - спросил я.

- Выдадим солдатам еще по одной обойме, - ответил Ермаков.

Я еще много раз встречался с майором Ермаковым. Свои реформы он отложил на неопределенное будущее. После того, как он лично вынес благодарность солдату, убившему Левитина, он распорядился опутать бараки колючей проволокой, понастроил решетчатые заборы, установил телекамеры в коридорах бараков, уничтожил все насаждения вокруг бараков в прогулочных двориках, ввел строгий обыск санитарам-заключенным при входе и выходе на территорию больницы, и почти регулярно заменял и без того ничтожное количество мяса в пище гнилой соленой рыбой...

"Тачки Ермакова" наглядно свидетельствуют о той здоровой идейно-устойчивой силе, которой жива большевистская система. Здесь и конструктивность, и позитивность, и утилитарность. Кто скажет после этого, что злодеи абсолютны! Отнюдь нет: они могут не только убивать единицы или миллионы единиц, они могут быть мечтателями - и не только в масштабах Сычёвки, но в масштабах светлого будущего для всего человечества. Они могут быть и созидательными - от "тачек Ермакова" до космических кораблей.