ВЗАМЕН ЭПИЛОГА

 

НЕ ВЕЧНО ЗЛО, ЕСЛИ ДОБРО МНОЖИТЬ

 

Человеческое общество нравственно нездорово. Главную болезнь его определил Лев Толстой. «Болезнь, которой мы больны — убеждал он,— есть убийство людей». Отсюда все главные человеческие беды.

Болезнь эта идет от насилия, разврата, лжи. Ими пронизана и отравлена жизнь общества, сознание большинства людей с юности до старости.

Прогресс цивилизации, улучшение материальных условий жизни людей лишь незначительно повысили нравственные основы человека. Прав был Ренан, утверждая, что «никак нельзя сказать, чтобы успехи умственной культуры и прогресс нравственности шли параллельно.

Достигнув больших высот в науке и технике, человек в нравственном отношении в массе своей не вышел из дикости.

Проходят века и тысячелетия. Человек, выбившийся из животного первобытного состояния, совершил всевозможные открытия и изобретения. Они облегчили и сделали более надежным его существование. В начале XX века русский поэт-мыслитель провозгласил с гордостью:

 

Знаю, дерзкий, ты поставишь

Над землей ряды ветрил.

Ты по прихоти направишь

Бег в пространстве, меж светил

 

Но как убивал человек человека в дикости, так убивает и сейчас. Как причинял другому страдания, так и причиняет. И открытия, и изобретения свои направляет не только

 

на улучшение жизни, но и на убийство и на страдания себе подобных.

Как же можно назвать устройство современного общества совершенным? Государство основано на насилии. Войны, как и зло вообще, считаются вечными, непреодолимыми, законом жизни. Большинство людей не знает, а кто знает — не прислушивается — к оценке войны, данной Вольтером, Толстым, академиком Павловым. («Война по существу есть звериный способ решения жизненных трудностей, способ, не достойный человеческого ума с его неизмеримыми ресурсами»).

В ходе технического прогресса истребление людей, их муки становятся век от века все более массовыми. Наука, цель которой приносить благо людям, во многом способствует их мучениям, истреблению. Преступление и позор производства оружия, торговли им — не считаются преступлением и позором, объявляются неизбежными и даже полезными. Убийство людей на войнах, как и в глубокой древности, почитается за доблесть. Война оправдывается патриотизмом, национализмом, экономической целесообразностью, якобы вековечным историческим опытом.

А может, в самом деле, нравственность, моральный облик вовсе и не главное в человеке?

Великий гуманист Николай Федоров сказал: да, можно забыть о нравственности. Но тогда человек перестает быть человеком.

Ужасно, если люди превратятся в скопище бессовестных животных, снабженных средствами науки и техники, облаченных в красивые модные одежды. Ужасно, если разум будет направлен лишь на борьбу за существование, на поиски личной выгоды, наслаждений физических.

Проблема нравственности не убывает, она все обостряется по мере умножения людей на земле. Историки установили, что во времена Христа их было приблизительно 250 миллионов. Теперь, как известно, 5 миллиардов 800 миллионов, и скорость прироста бурно увеличивается. Все теснее на планете, особенно в городах, куда неудержимо стремятся люди. А теснота, как знает каждый по собственному опыту, создает нервозность, переходящую в озлобление. Крайне неравномерное распределение земных благ, богатства; противостояние роскоши, в которой живут одни, и нищеты других, бедности большинства;— в этой тесноте обитания злоба и зависть достигают критических размеров, грозят бунтами и войнами. Их постоянная и все возрастающая угроза, опасность перенаселенности, голода преследуют человечество. Ужасно представить, во что мо-

 

жет превратится общежитие людей, воспитанных на эгоизме, бредовых идеях «сверхчеловека», неизбежности насилия. Это показал Леонид Леонов в одной из своих последних художественных картин.

Насколько в этих условиях увеличивается соблазн воспользоваться самым чудовищным оружием, изобретенным человеком,— мы видим сегодня на примере Индии и Пакистана. Миллиард людей, населяющих эти две соседние и родственные страны, целиком зависит от воли их властей, безумно соревнующихся в производстве атомных бомб. «Индия будет уничтожена за полтора часа!» — угрожают лидеры Пакистана. Тем же самым грозят и вожди индийские.

Спасти человечество от гибели может только нравственность, высокий моральный облик.

Попытки вылечить болезнь человечества религией оказывались тщетными. Иудаизм, конфуцианство, буддизм, христианство, ислам, другие религиозные учения, проповедуя высокие нравственные нормы, перемешивают их с насилием, нетерпимостью, жестокостью, фанатизмом (инквизиция, угроза адом для несогласных). Опять убийства, войны, преследования и истребление инакомыслящих. Извечный порочный круг:

Множество философских учений с древности пыталось составить рецепты истинно человеческой жизни, но осуществимых способов не предложено. Идеал сегодня так же далек, как и тысячи лет назад.

Близкие нам марксизм и его ответвления, завоевавшие столько умов и сердец в XIX и XX веках, казалось, достигли ощутимых успехов в осуществлении провозглашенных идеалов, построили мощную пропагандистскую систему, могучие партии и государства. Но, пролив реки крови, продержавшись ряд десятилетий, достигнув заметных успехов в своей деятельности, большинство этих партий и государств все-таки рухнуло. Построение коммунизма с помощью насилия оказалось утопией. Вместо коммунизма получилась огромная коммуналка. Моральный кодекс строителя коммунизма превратился в безжизненную декларацию, дискредитировал себя. Непрочно дело на крови, нельзя силком затащить людей в рай, в светлое будущее.

Наиболее приближены к человеческим нормам жизни заповеди Христа. Отсюда великая привлекательность и перспективность христианства. Но учение Христа не вполне совершенно. В нем много противоречий, неясностей. Отрицание нравственной роли труда («Живите как птицы небесные») обрекает человека на бездействие, на нищен-

 

скую, безрадостную, унылую жизнь, обещая всю полноту утех на том свете.

Христианская церковь, выполняя очень важную и прогрессивную миссию распространения Христовых заповедей, сама настрадавшись за века от государств и режимов, долго и яростно гнавших ее,— добившись признания и господства, не раз становилась гонительницей инакомыслящих. Церковь, мощно продвигая в сознание людей Христовы заповеди, во многом извратила их, приспособила к интересам иерархов и их служителей, сомкнулась с государством и превратилась в его помощницу и опору.

Лев Толстой, отрицая и государство, и церковь, и марксизм, ближе других учителей жизни подошел к решению важнейших вопросов ее, выработке норм поведения человека, нравственных принципов. Он взял рациональное зерно в учении Христа, очистил от церковно-догматической оболочки, возвысил труд и предложил людям дорогу к совершенному обществу. Пусть, промучившись над ее поисками всю долгую жизнь, он и не ответил вполне убедительно на все вопросы о установлении добра (или мы еще не вполне поняли его?), однако, главное осмыслил и завещал: надо жить для других, а не только для себя.

Увы, идеи Толстого, при всей их всемирной известности, сознанием широких масс не овладели. Сопротивление церкви, государства, других учений, леность и инертность обывательской мысли («Хлеба и зрелищ!»), рудименты дикости в Природе человека не позволяют и по сей день идеям Толстого претвориться в действительность. Нет у них такого аппарата распространения и воздействия на умы и сердца, каким является церковь. Публицистику Толстого, его философские произведения знают немногие.

Ненасилие, самосовершенствование, труд как высшее благо и наслаждение, любовь в ее чистом виде, не отягощенная страстью, остаются прекрасной, но не всеми принимаемой мечтой. Чтобы эти идеи завладели умами и сердцами миллиардов людей, населяющих землю, надо не просто воспевать Толстого, как принято в обществе, а углубляться в его учение, в его искания и развивать, продолжать их. Нужны апостолы — ученики Толстого.

Нам выпало жить в России в эпоху смены общественных формаций, кардинальных перестроек жизни. О них Л.Н.Толстой говорил: «Устройство внешних форм общественной жизни без внутреннего совершенствования — это все равно, что перекладывать без известки, но на новый манер, развалившееся здание из неотесанных камней. Как ни клади,— все будет разваливаться».

 

Так оно и получается. Реформы нужны обществу, необходимы, но эффект дадут только при цементе нравственности.

Нравственность укрепляется сознательным трудом. («Когда труд — удовольствие, жизнь хороша!»).

Противостояние Толстого и Столыпина, пытавшегося изъять землю из крестьянской общины и сделать частной собственностью,— одна из ключевые страниц российской истории. Как привить людям хозяйское, бережное отношение к земле-кормилице, не допустить эксплуатации человека человеком, «рабства нашего времени», попрания человеческих прав и норм жизни? Ни ответа, ни мало-мальски обнадеживающего опыта нет.

Но, может быть, правы те, кто утверждает, что зло будет всегда, что оно только меняет свои обличья, приспосабливаясь к развитию жизни? Мучительна такая безнадежность! Хоть бы какой-то намек на то, что в духовной жизни человека есть движение к человечности, к любви и состраданию себе подобным! Вот если бы вычислить количество зла на душу населения планеты в первые века человечества и в нынешнее время и сравнить. Если бы знать число убитых, замученных, количество преступлений против человека до рождества Христова, в первые века христианской эры, и в XX веке, разделить эти числа на число жителей тех эпох,— какой график получился бы? Восходящая кривая или ниспадающая? Если бы вывести такой «математический» закон! Он многое осветил бы в направлении развития человечества.

Увы, нет пока что такой формулы. Зато известно: добро и зло прежде всего — в нас самих. И царство божие, и преисподняя — внутри нас. Давно сказано: поле борьбы добра и зла — человеческие души. Чего в них больше — доброго или злого?

Разные даются ответы. Будем верить в то, что человек рождается добрым и для добра. Будем способствовать умножению добра в собственном сердце и тем самым — во всем подлунном мире.

1996—1998