9. Последствия дискуссии 1923 года

На X партконференции подводились итоги дискуссии 1923 года. Было принято решение провести партийную чистку в военных и вузовских ячейках, то есть как раз там, где во время дискуссии большинство голосовало за оппозицию.

Такая чистка происходила, конечно, и в ячейке нашего института, и в процессе ее были исключены из партии все активно выступавшие за оппозицию, в том числе и я. Формулировка у всех была одинаковая: "как идеологически неустойчивые". Районная и Московская контрольные комиссии исключение в большинстве случаев подтвердили. Мы обжаловали это решение в партколлегию ЦКК, которая отменила решение предыдущих инстанций и всех нас в партии восстановила.

Партколлегия ЦКК состояла тогда из трех человек под председательством старого большевика Сольца. Она не просто формально отменила решение предыдущих инстанций. Сольц долго и обстоятельно беседовал с каждым из нас. Он разъяснял нам, оппозиционерам, почему нас исключили из партии, говорил о том, какую роль в жизни старых большевиков играет партия, какими гигантскими трудами и жертвами ее удалось создать, какую роль сыграла партия в подготовке Октябрьской революции, в гражданской войне и т.д.

- И вот теперь, - говорил он, - приходите вы, молодые члены партии, не проникнутые глубокой верой в ее идеалы, не воспринявшие ее традиции, и легкомысленно разлагаете ее, с легкостью идете на подрыв единства ее рядов, на раскол партии. Нужно было ударить вас по головам, чтобы довести до вашего сознания недооценку драгоценности партии...

Он говорил об этом так искренно и горячо, а мы были так молоды и зелены, что поверили ему. Он убеждал нас, что дорожа партией нельзя трепать ее, как это делали мы во время дискуссии 1923 года. Он говорил о партийной дисциплине как о первостепенном факторе - в отрыве от партийной линии...

Конечно, восстановили нас в партии не сразу после беседы с Сольцем. Решение должна была вынести партколлегия ЦКК, которая рассматривала и все документы о нашей предыдущей деятельности, характеристики, данные нам рядом коммунистов. Так, исключенного из партии Илюхова характеризовал старый большевик Губельман (брат Ярославского), который работал на Дальнем Востоке и отлично отозвался о подпольной работе Илюхова. Мне тоже дали письменные характеристики бывшие владивостокские подпольщики Н.Горихин и Дмитриев, а бывший член подпольного бюро Александр Слинкин пришел на заседание партколлегии ЦКК, чтобы лично рассказать о моей нелегальной работе во Владивостоке.

Заседание партколлегии кончилось поздно. Мы все, конечно, ждали, не расходились. Наконец, вышел Сольц и сообщил нам, что все мы восстановлены в партии. Вместе с Сольцем мы вышли из здания ЦКК на Старой площади и пошли провожать его домой. Всю дорогу он продолжал убеждать нас. Насколько я понимаю сейчас, он сам тогда не понимал, куда ведет партию Сталин. Человек он был, видимо, честный, преданный партии, но, кажется, весьма ограниченный.