ПРОМФИНПЛАН ТОВАРИЩА ЯКИМЕНКИ

На всех нас надвигалось что-то столь же жесткое и бессмысленное, как и этот Бел-Балт-канал... Зарева и стрельба на лагпунктах у нас в управлении отражались беспросветной работой, чудовищным нервным напряжением, дикой суматошной спешкой... Все это было как катастрофа. Конечно, наши личные судьбы в этой катастрофе были для нас самыми болезненными точками, но и бессмысленность этой катастрофы, взятой, так сказать, в социальном разрезе, давила на сознание, как кошмар.

Приказ гласил: отправить в распоряжение БАМа не менее 35 тысяч заключенных подпорожского отделения и не более как в двухнедельный срок. Запрещается отправлять: всех бывших военных, всех уроженцев Дальнего Востока, всех лиц, кончающих срок наказания до 1 июня 1934 г., всех лиц, осужденных по таким-то статьям, и, наконец, всех больных — по особому списку...

По поводу этого приказа можно было поставить целый ряд вопросов: неужели этих 35 тысяч рабочих рук нельзя было найти где-то поближе к Дальнему Востоку, а не пробрасывать их через половину земного шара? Неужели нельзя было подождать тепла, чтобы не везти эти 35 тысяч людей в заведомо истребительных условиях нашего этапа? Неужели ГПУ не подумало, что в двухнедельный срок такой эвакуации ни физически, ни тактически выполнить невозможно? И, наконец, неужели ГПУ не понимало, что из наличных 45 тысяч (или около того) заключенных подпорожского отделения нельзя набрать 35 тысяч людей, удовлетворяющих требованиям приказа, в частности, людей хотя бы относительно здоровых?

По существу, все эти вопросы были бессмысленны. Здесь действовала система, рождающая «казанских сирот», декоративных гигантов, тракторные и нетракторные кладбища. Не могло быть особых сомнений и насчет того, как эта система, взятая «в общем и целом», отразится на частном случае подпорожской эвакуации. Конечно, Якименко будет проводить свой промфинплан с «железной беспощадностью»: на посты вроде якименковского могут пробраться только люди, этой беспощадностью обладающие, — другие отметаются, так сказать, в порядке естественного отбора. Якименко будет сажать людей в дырявые вагоны, в необорудованные теплушки. Якименко постарается впихнуть в эти эшелоны всех кого только можно — и здоровых, и больных. Больные, конечно, не доедут живыми. Но разве хотя бы один раз в истории советской власти человеческие жизни останавливали победно-халтурное шествие хотя бы одного промфинплана?