ОБСТАНОВКА В ОБЩЕМ И ЦЕЛОМ

Из разговора в складе мы узнали очень много весьма существенных вещей. Мы находились в подпорожском отделении ББК, но не в самом Подпорожье, а на лагерном пункте «Погра». Сюда предполагалось свезти около 27 тысяч заключенных. За последние две недели сюда прибыло шесть эшелонов, следовательно, 10—12 тысяч народу, следовательно, по всему лагпункту свирепствовал невероятный кабак и, следовательно, все лагерные заведения испытывали острую нужду во всякого рода культурных силах. Между тем по лагерным порядкам всякая такая культурная сила — совершенно независимо от ее квалификации — немедленно направлялась на «общие работы», то есть на лесозаготовки. Туда отправлялись и врачи, и инженеры, и профессора. Интеллигенция всех этих шести эшелонов рубила где-то в лесу дрова.

Сам по себе процесс этой рубки нас ни в какой степени не смущал. Даже больше — при наших физических данных лесные работы для нас были бы легче и спокойнее, чем трепка нервов в какой-нибудь канцелярии. Но для нас дело заключалось вовсе не в легкости или трудности работы. Дело заключалось в том, что, попадая на общие работы, мы превращались в безличные единицы той «массы», с которой советская власть и советский аппарат никак не церемонятся. Находясь в «массах», человек попадает в тот конвейер механической и механизированной, бессмысленной и беспощадной

жестокости, который действует много хуже любого ГПУ. Здесь, в «массе», человек теряет всякую возможность распоряжаться своей судьбой, как-то лавировать между зубцами этого конвейера. Попав на общие работы, мы находились бы под вечной угрозой переброски куда-нибудь в совсем неподходящее для бегства место, рассылки нас троих по разным лагерным пунктам. Вообще, общие работы таили много угрожающих возможностей. А раз попав на них, можно было бы застрять на месяцы. От общих работ нужно было удирать — даже и путем весьма серьезного риска.