- 76 -

О побегах

 

Я рассказывал о своем побеге из лагеря на строительстве гидростанции "Нивастрой" в 1933 году. До сих пор не могу понять, почему нам не добавили

 

- 77 -

срока. Тем более что побег двух человек считался групповым, а это влекло более суровое наказание. Часто вспоминаю следователя, закрывшего это дело...

В большинстве случаев в побег отправлялись убийцы, бандиты, воры, хулиганы, аферисты. Политические заключенные, осужденные по 58-й статье, представляли редкое исключение, так как у них не было никаких шансов: донесли бы соседи. За политическими была особенно строгая слежка. У жены, родителей и родственников брали заранее подписку, что в случае появления беглеца они должны немедленно, под страхом наказания, сообщить соответствующим органам. Проживать же в любом городе при отсутствии документов, конечно, было совершенно невозможно.

Бежали они и в одиночку, и по несколько человек. Отпетые уголовники убивали конвоиров, захватывали оружие. Эти беглецы были особенно опасны. Проникнув в дом, хладнокровно убивали всю семью, не щадя ни стариков, ни женщин, ни детей. Свидетелей не оставляли...

В побег продуктов не вынесешь. Можно тайком пронести запас на два-три дня. Чем питаться дальше, пока доберешься до железной дороги, речной пристани или большого населенного пункта? Для этого заранее намечали себе подходящую жертву - упитанного малолетку. Если такого на лагпункте не было, склоняли к побегу зека полной комплекции, обещали ему "настоящий" паспорт и деньги. Простачков даже подкармливали до побега.

Побег удается. Бегут в спасительную тайгу. Ничего не подозревающая жертва спешит с ними к своей гибели. Проходит дня три, продукты на исходе. И тогда в глухом лесу заканчивается жизнь доверчивого попутчика... Такое людоедство имело место не раз в истории побегов. Лично мне пришлось дважды сидеть в одной камере с людоедом - в Петрозаводске и в Ухте.

При преследовании таких беглецов оперативники расправлялись с ними на месте. Убитых часто бросали. При изыскании трассы будущей автодороги до Троицко-Печорска в 1946 году мы нашли в глухой тайге три скелета, черепа были пробитыми пулями, а один из них расколот, наверное, прикладом. Кругом валялись останки сгнивших тряпок и ржавая банка из-под консервов.

 

- 78 -

Пойманных травили собаками на глазах заключенных. Летом 1938 года из лагпункта Седью из-под конвоя на "рывок" бежал бывший учитель Василий Мосин с молодым напарником - татарином. Парнишка вскоре выдохся и не пошел дальше. А путь, намеченный Мосиным, был далеким, с выходом к железной дороге в Пермской области. Мосин был человек честный и гуманный. Он понимал, что если оставит парня, впервые попавшего в лес, да еще без продуктов, то ему грозит верная гибель. Они вернулись к тракту. Из тайги парень вышел в районе четвертого лагпункта, шатаясь от усталости и голода. Мосин же не вышел, а, соблюдая осторожность, наверстывал потерянное время. С тайгой он был знаком с детства.

Парень добрался до вахты и заявил, что бежал из Седью. Вохровцы связались с Седью по телефону. Поступило указание: направить беглеца под конвоем.

Утром я отправился по служебным делам в Седью. Конвоир же с беглецом ушли туда еще до моего выхода из зоны. Пройдя половину пути, около семи километров, я догнал их и пошел за ними. Около бригады землекопов из Седью, кроме обычных конвоиров, беглеца поджидал оперативник с овчаркой. Он спустил на парнишку собаку. Она стала рвать беглеца, повалила на землю. Тот кричал, пытался отбиться от здоровой, натасканной на людей, овчарки. А она вцепилась зубами в горло, из него брызнула кровь. Заключенные возмущенно кричали, требовали прекратить расправу. Но вохровцы наставили на них винтовки: будем стрелять. Увидев меня, потребовали продолжать свой путь и предупредили, чтобы помалкивал.

Я рассказал о расправе Радченко, и он посоветовал мне об этом не распространяться, не забывать о моем положении заключенного и возможности расправы.