ВЪ ПОИСКАХЪ КЛАДА.

Надо было достать «кладъ». Теперь я былъ уже спецъ... По ходу «щупа», я уже могъ определить, рыта здесь земля или нетъ, и, если рыта, то могъ даже приблизительно сказать, когда она рыта. Но для работы условія осложнились. Теперь я былъ не только нелегаленъ, но меня искали, у меня не было квартиры и, выходя къ ночи изъ своего очередного убежища «на работу», я до утра долженъ былъ оставаться на улице. Но чемъ труднее мне давалось какое нибудь дело, чемъ больше было препятствій, темъ упрямее я шелъ на него... Деньги были не маленькія, оне мне были нужны, и надо было рисковать.

Прежде всего, когда я пріехалъ, я повидалъ хозяина «клада» и проверилъ его местонахожденіе. — Онъ подтвердилъ свои прежнія показанія. Если я нашелъ одинъ ящикъ, думалъ я, значитъ много вероятій, что второй ящикъ не мифъ. И я принялся за «работу».

Сначала опять проследилъ снаружи. Оказалось, что въ доме все те же порядки. Тогда я началъ действовать старыми пріемами. Опять заборъ... Прогулки по саду... — «Щупанье», коланье... Но ничего нетъ... Наконецъ знакомый металлическій звукъ «щупа»... Лопата... И въ 10-ти шагахъ оть указаннаго места, я выкопалъ солдатскій котелокъ. Снова я ожилъ... Снова на не-

сколько часовъ я удовлетворенъ... и снова разочарованіе... На этотъ разъ кроме документовъ я не нашелъ тамъ ничего.

Время шло, убежищъ становилось все меньше... Нужно было есть и пить. Последнія деньги я ставилъ ребромъ. Петля затягивалась. Я кинулся къ уголовникамъ...

Изъ разсказозъ я зналъ, что среди нихъ существовала выгодная въ прежнее время, профессія — «крестовиковъ»^*). Это была целая организація. Действовали они чрезъ своихъ агентовъ въ похоронныхъ бюро. Эти узнавали, когда хоронять кого нибудь, оставляя на покойнике драгоценности, доносили объ этомъ организаціи, а те вырывали гробъ и снимали съ покойника вещи. Дело было рискованное, такъ какъ кладбища охранялись и пойманные, какъ за кощунство, крепко наказывались, но оно было и прибыльное, такъ какъ въ прежнее время зачастую хоронили съ ценными вещами. Ужъ очень противна мне была эта категорія, но несмотря на то, что мне было гораздо пріятнее иметь дело съ налетчиками, мне всетаки пришлось обратиться къ нимъ.

Черезъ «Сашку-Водяного» и «Соньку-Воробья», я познакомился съ матерымъ, старымъ, кладбищенскимъ воромъ. Свою прежнюю профессію онъ бросилъ съ начала революціи — «Теперь не людей, а шантрапу хоронять», говорилъ онъ. «Воть было время...» и онъ начиналъ разсказывать о какомь нибудь удачномъ «деле», когда на его долю пришлось несколько каратъ брилліантовъ.

Среди «шпаны» онъ пользовался большимъ авторитетомь и уваженіемъ, а къ ней, и теперешнимъ преступникамъ относился съ пренебреженіемъ.

У профессіональныхъ воровъ есть своя этика — они редко «заначиваютъ» т. е. обделяють другъ друга при дележе наживы. Но я всетаки не могъ положиться на это потому что, несмотря на весь мой стажъ я не совсемъ могъ и хотелъ себя причислить къ этой профессіи. Не желая быть у него всецело въ рукахъ, я разсказалъ ему все дело, не указавъ только адреса. Предложилъ ему составить планъ и когда все будетъ готово, сообщить мне. Его планъ превзошелъ мои ожиданія, и я его принялъ... Не знаю ужь какими способами, вероятно сговорившись съ уголов-

нымъ розыскомъ, онъ досталъ аппаратъ, изобретенный во время войны для отыскиванія зарывшихся въ землю снарядовъ... При приближеніи особой, кажется электромагнитной доски къ металлу, аппарать издавалъ звукъ, который передавался «слухачу», черезъ спеціальные наушники.

Подъ видомъ обыска, предъявивъ вместо ордера какое то глупейшее удостовереніе, ввалились мы въ домъ, приказали никому не выходить и всю ночь шарили по саду. Клада мы не нашли. Почему? — Я не знаю.

Можеть быть его не было совсемъ, можетъ быть хозяинъ передумалъ, не захотелъ делиться и указалъ неправильное место, а можетъ быть его вырыли и раньше. Но дело было стоющее, были основанія имъ заняться и, если бы мне второй разъ предложили такое же дело, я бы всетаки пошелъ на него.

Это была моя последняя ставка. Въ саду мне больше делать было нечего. Я играль во банкъ, проигралъ. И петля затянулась. Шестой месяць я жилъ въ Петрограде. Денегь не было. Квартиры все были использованы. Деваться некуда и выхода не видно...