От редакции

 

Автор публикуемых воспоминаний Сурен Газарян родился в 1899 году в Карее (ныне на территории Турции). После учебы в церковно-приходской школе, а затем в городском высшем начальном училище работал в карсском потребительском обществе «Вананд», в городской управе Александрополя (ныне Ленинакан). В конце 1920—начале 1921 гг., когда город был оккупирован турками, принимал участие в александропольском подполье. С мая 1921 года я до ареста в июле 1937 года работал в органах ЧК— ГПУ—НКВД Армении, Грузии, Закавказья, занимал ответственные должности.

Трудно и долго — свыше четверти века — шли к читателю воспоминания Сурена Газаряна «Это не должно повториться». Написанные, по признанию автора, под влиянием решений XX и XXII съездов партии, они побывали во многих издательствах и журналах. Писатели, рецензировавшие рукопись, были единодушны в своей оценке: произведение С. Газаряна — это «ценнейший человеческий документ», это потрясающей силы «правдивый, искренний рассказ» о страшных судьбах людей, ставших жертвами сталинского произвола. Единодушны были рецензенты и в главном книга непременно должна увидеть свет.

Однако времена уже начала меняться. Да, культ личности был решительно осужден XX и XXII съездами партия, но его инерция оставалась. На XXII съезде М. Шолохов говорил «До каких же пор мы будем стоять в партийных рядах рука об руку с теми, кто причинил партии так много непоправимого зла? Не слишком ли мы терпимы к тем, на чьей совести тысячи погибших верных сынов Родины и партии, тысяча загубленных жизней их близких?.. Никто не помышляет о мести, никто не жаждет отравленной интригами крови фракционеров, но отвечать за содеянные преступления против народа и партии они должны и будут. Таков общечеловеческий закон».

Для многих из тех, кто находился при Сталине на высоких ступенях власти, возникла реальная угроза разоблачения. Удивительно ли, что они всеми силами стремились воспрепятствовать гласности?! Удивительно ли, что после известных октябрьских событий 1964 года все чаще и смелее стали звучать их голоса, призывавшие к реабилитации Сталина, а стало быть к ревизии решений XX и XXII съездов?! И вот уже произведения о преступлениях сталинизма квалифицируются как «очернительство» нашей истории, «революционно-преобразующей деятельности советского народа». Понятно что мемуары С. Газаряна были причислены именно к таким произведениям.

В числе тех, кто познакомился с рукописью С. Гвзаряна, был редактор «Нового мира» Александр Трифонович Твардовский. Он не только высоко оценил ее, но и написал автору подробное письмо, которое мы считаем необходимым привести полностью:

 

Глубокоуважаемый Сурен Ованесович!

Mнe представилась возможность прочесть рукопись Ваших воспоминаний «Это не должно повториться», и они оставили во мне большое и значительнейшее впечатление. Должен сказать, что я перечитал немало мемуаров, посвященных тому ужасному периоду в жизни нашего общества, который мы обозначаем тридцать седьмым годом (Вы правы, что это не понятие одного года), но я затруднился бы сравнить с Вашими записками что-нибудь из прочитанного ранее. Глубокая правдивость при сдержанности, исключающей какое-либо преднамеренное нагнетение страшных вещей, стремление поразить читателя (такое стремление можно было бы понять: человек прошел бог весть через какие испытания и ему кажется, что это еще не производит достаточного впечатления на не испытавших ничего подобного и невольно сгущает краски. У Вас этого, повторяю, нет).

И замечательно, что Вы, по-видимому, человек необычайно сильный духом, способный выдержать жуткие пытки, но не совершить хотя бы и вынужденного бесчестья, в то же время отнюдь не рядитесь в тогу классического героя, защищенного от страданий душевных и телесных броней условности, и предстаете перед читателем, как равный ему, читателю, человек, которому по-человечески может быть и больно, и страшно, и горько, и мучительно одиноко. В этом смысле особенно сильны главы, описывающие периоды допросов и позднейшего одиночного заключения. Отсюда — безоговорочное доверие читателя ко всему, о чем Вы повествуете, и та самая высокая мера воздействия книги на читателя, когда он вместе с автором-героем книги как бы самолично проходит через все, что тому досталось пережить.

Мне незачем, думается, объяснять Вам, что об опубликовании Ваших записок сегодня не может быть речи, но я ни на минуту не сомневаюсь, что они, подобно некоторым другим работам, непременно увидят свет и послужат делу коммунизма, т. е. воспитанию людей, особенно молодых, в человеческом смысле. Они, эти записки, несмотря на все тягостное и порой ужасающее, что в них содержится, не приводят к отчаянию, (не (угнетают безысходностью, во, наоборот, вооружают силой духа, волей, облагораживают.

Да, это не должно повториться, ибо эти «формы» и «методы», эти «средства» начисто уничтожают цель, ставят под удар идею коммунизма, и тот, кто ратует о забвении, о «нерастравлении ран», — такие есть еще среди нас, — тот вольно или невольво хранит про запас эти «формы» и «методы». Ваша книга — выполнение долга, заслуга и своеобразный подвиг, потому что для написания ее мало было одного позыва, — нужна была огромная сосредоточенность, воля, готовность вновь пропустить через свою душу все то, что уже оставило в ней такие жестокие следы, наконец, труд, затрата психофизиологических сил, напряжение.

Спасибо Вам за все это, дорогой Сурен Ованесович.

Не могу не отметить, хотя при чтении рукописи не за этим следил и не этому придавал значение, что и со стороны собственно-литературной — записки — совершенно незаурядное явление: чувство меры, точность в достоверность деталей, натуральность живой речи, ясность неусыпной мысли.

Желаю Вам доброго здоровья, спокойного сознания, что Вы сделали большое благородное дело.

Ваш

Л. Твардовский

13.3.1967».

 

Первый рецензент рукописи «Это не должно повториться» писатель и старый большевик Николай Павлович Стальский в письме к Сурену Газаряну 14 мая 1964 года писал; «Желаю, чтобы путь Вашей книги к читателю был куда легче и короче, чем жизненный путь ее автора». Увы, этому пожеланию не суждено было сбыться Сурен Газарян умер в 1982 году, так и не дождавшись публикации. Но мы уверены, что сбудется предсказание А. Твардовского—о том, что записки С. Гаэаряна, будучи опубликованы, «послужат делу коммунизма, т. е воспитанию людей, особенно молодых, в человеческом смысле».