О вдохновенье огневое!

Я некурящий и непьющий,

Мне легче в лагере торчать,

Но вот оказия - поющий,

А приговор гласит: "Молчать!"

 

И как резон над головою

Колышется дамоклов меч.

О вдохновенье огневое

Меня порой готово сжечь!

 

Оно является нежданно,

Оно приказывает: "Пой!"

И черный лагерь Магадана

Уже не властен надо мной.

 

Я - на свободе, я бесстрашен,

Хотя и лагерный поэт!

Но голос мой не слышен стражам

И стукачам поклева нет.

 

На нарах лежа, без тетради

И без карандаша в руке

Пишу по закопченной глади –

Пером души на потолке.

 

Пищу в тайге и в штольне стылой,

Под стук ломов и звон лопат,

Под окрик мастера постылый,

Под брань парней и плачь девчат.

 

Пишу, идя в туман и заметь,

Под хищный лай конвойных псов.

И все, и все врубаю в память –

До срока прячу под засов,

 

И вот в полнощный чае досуга,

На чердаке, среди друзей

Засов срывается упруго

С антисоветчины моей.

 

Мне говорят; "Полегче, тише..."

Но - громче проповедь моя!

Как в храме, мы под этой крышей,

А выше - Праведный Судья.

 

в ноября 1947 9.

Магадан, лагерь