Е.Г. Боннэр, «Реформатор или догматик?», 2001
Хорошо помню момент воцарения Андропова. Для нас с Андреем Сахаровым шел уже третий год пребывания в Горьком под «ласковой» опекой ведомства Андропова. Теперь этот гебист стал первым лицом государства. Некоторые диссиденты считали, что андроповщина – благо для России. Мол, у руля оказался просвещенный господин, увлекающийся живописью, поддерживающий левых художников. Он знает искусство, литературу, много читает, по крайней мере, больше, чем Брежнев. Грядет благодать. Мы с Андреем так не думали. Идея ссылки Сахарова и меня родилась в КГБ. Политбюро лишь оформило ее официально. У нас с Сахаровым была стойкая внутренняя формула – никаких дел, никаких компромиссов с КГБ. Обязательно обманут, все сделают, чтобы опозорить на весь мир. В этом их установка, это их работа, наконец. Смешно было даже мечтать, что, став генсеком, Андропов изменится; что ему пожелается демократизм. Конечно, думали мы, он попытается спасти тонущий корабль известными ему методами. Так и случилось. Все сто дней своего правления он только и делал, что омолаживал дряхлеющую команду и находил причину всех бед в отсутствии дисциплины. Борьба против инакомыслия ужесточилась. Многие диссиденты на воле, в тюрьме, в ссылке назовут эти сто дней самыми черными в их жизни. Как и в Сахарове, Андропов видел в них непримиримых врагов. И в этом он не ошибался. Смириться с действительностью было равносильно самоуничтожению.
Мы с Андреем понимали, что это агония, но не могли знать, сколько она продлится. Если быть до конца откровенной, мы даже присматривали себе в Горьком место на кладбище, где будем лежать рядом. В беседе с американскими сенаторами Андропов сказал в утвердительной форме, что Сахаров душевнобольной. К нашей ссыпке вполне могла быть добавлена и психушка.
Что перемены неизбежны, мы были уверены. Вопрос был только во времени. А у нас с Сахаровым его почти не оставалось.
Вопрос, отнял ли Андропов у народа сто дней жизни или прибавил, – внутренний вопрос каждого.
Будут ли вспоминать эти сто дней? Конечно будут. Уже вспоминают. И люди из блока коммунистов и беспартийных. Одни с ужасом, другие с ностальгией – был порядок, которого сейчас не хватает. Порядок в чем? В разуме, которому было скомандовано строиться по ранжиру? Порядок в стране, которая, будучи одной из богатейших, влачила нищенское существование? Пусть история сама расставит точки над «1». Без лукавства, без возвеличивания и паники.
Ну, а сначала будут вольно и невольно врать, домысливать: реформатором ли был Андропов или яростным догматиком. Так принято на Руси.
«Общая газета», январь 2001