Это текст заявления, которое делала Елена Боннэр 4 ноября 1999 г. в Вашингтоне перед сенатской Комиссией по международным отношениям. На официальной встрече с вдовой академика Андрея Сахарова присутствовали:Джесси Хелмс, сенаторы Ричард Лугар, Гордон Смит, Пол Вэлстон, представитель Госдепартамента США Стивен Стоянович, корреспондент радио «Свобода» Пол Гобол.
Причины второй чеченской войны определяются в первую очередь особенностями политической ситуации в России. Первая война была нужна перед выборами Ельцина на второй срок. Эта война нужна для поднятия рейтинга нынешнего премьера, которого президент откровенно назначил своим преемником. Для военных война привлекательна, потому что дает генералитету, проигравшему афганскую и первую чеченскую войну, надежду на реванш. Военные считают, что одержать победу им не дали в Афганистане перестройка и Горбачев, в Чечне – Лебедь, свободные журналисты и общественное мнение. Для обедневшего по сравнению с СССР военно-промышленного комплекса война – это деньги и новые заказы. Для кремлевских правительственных и думских политиков война нужна, чтобы переключить общественное внимание от скандалов, связанных с коррупцией и финансовыми махинациями, на врага. Другого пути для консолидации общества, треть которого (51 млн. человек) живет за чертой бедности, власть не нашла.
Примаков оказался слишком осмотрителен для этого. Отставка Степашина была вызвана тем, что он сделал попытку переговоров с Масхадовым и намечал организацию его встречи с Ельциным. Путин пришел на место Степашина, потому что уловил стремление Кремля не к миру, а к войне. Можно вспомнить, что в одном из первых интервью Путин на вопрос, как он относится к назначению премьером, ответил: «Мы люди военные». Позже он, а не Президент, заявил: Хасавюртовские соглашения и мирный договор, подписанный Ельциным и Масхадовым, – пустые бумажки, так как Масхадов не легитимный президент (что является ложью), и поэтому вести с ним переговоры бессмысленно. Взрывы жилых домов, хотя чеченский след в них остается недоказанным, и события в Дагестане сделали античеченскую кампанию оправданной в общественном мнении. Взрывы создали возможность называть эту войну борьбой с международным терроризмом. Чеченцев стали выселять из российских городов. Особенно в этом беззаконии отличились власти Москвы. В первую чеченскую войну погибло от 100 до 130 тысяч человек. Судьба более чем 1500, исчезнувших при зачистках и в фильтрационных лагерях, до сих пор не известна. Были полностью разрушены все города и многие крупные села, вся инфраструктура, системы образования, медицины, культуры, фабрики и другие предприятия. Почти все трудоспособное население городов стало безработным, выросла преступность, захваты заложников стали будничным явлением. Люди кое-как восстановили свои жилища, сельское население собирало урожай, и люди готовились как-то пережить зиму. Все это было сделано без экономической помощи России, которая после мирного договора, подписанного Масхадовым и Ельциным, должна была помочь восстановлению Чечни.
На мир у России денег не оказалось. На войну — нашлись. В бюджете увеличена статья на военные расходы, солдатам премьер обещал оклад в 1000 долларов в месяц. Откуда берутся деньги в бюджете, который и без войны не выполним? Это эмиссия, которая сделает бедных еще беднее. Это увеличение налогового бремени, которое вновь разорит малый и средний бизнес. И это западные займы, деньги МВФ и других международных финансовых органов — та их часть, которая останется после уплаты процентов по займам. Вторую чеченскую войну, как и первую, финансируют развитые страны, в первую очередь «большая семерка».
Конституционный суд принял решение: студентов негосударственных вузов можно призывать в армию до окончания учебы. Президент издал указы – в войска можно отправлять молодых солдат после шести месяцев службы, и отменил принцип добровольности участия в войне.
Информация о ней вся фильтруется цензурой. Цифры потерь явно занижены. Независимые и западные журналисты практически не допускаются на театр военных действий. Затруднен допуск наблюдателей ООН и представителей гуманитарных организаций.
Вначале генералы утверждали, что они создают санитарную зону на границе с Чечней, но после наступления на Грозный и Гудермес стало ясно: эти заявления делались для успокоения общественного мнения. Обстрел ракетами рынка в Грозном и родильного дома, когда погибло более 150 человек, в том числе 13 новорожденных, ознаменовал еще более жестокий этап войны. При жестоких обстрелах мирных жителей официальны лица, в том числе и премьер, лгут, что обстрелов не было. Масхадов в обращении к Папе Римскому писал, что от бомбежек и обстрелов погибло 3600 человек, в основном женщины и дети, и более 5500 ранены. Но в тот же день была разбомблена колонна беженцев и, по сообщениям очевидцев, погибло более 50 человек и более 100 ранены. Число жертв растет.
Число беженцев в прилегающие регионы уже более 250 тысяч. В Ингушетии – около 190 тысяч на коне октября. Для республики с населением в 340 тысяч, это неимоверная нагрузка. Однако ее Президент Руслан Аушев, когда военные закрыли проходы для беженцев, заявил, что готов и дальше принимать бегущих от смерти под бомбами. Заявление российских властей, что в Ингушетии нет гуманитарной катастрофы, является еще одной большой ложью. Помощи от ООН и других гуманитарных организаций явно недостаточно. Появились сведения, что часть ее попадает к военным. Можно ожидать массовой гибели людей от эпидемий, голода и переохлаждения. Гуманитарная катастрофа уже произошла, и только массированная международная помощь может предотвратить ее развитие.
Ковровые бомбежки городов, деревень и колонн беженцев являются грубым нарушением Женевских конвенций. Методы ведения войны убедительно доказывай это не борьба с террористами, генералы стремятся к уничтожению большей части чеченского народа Их цель – Чечня как часть России, но без чеченцев. Это — геноцид, преступление против человечности. И это не может быть внутренним делом России, как неоднократно заявляли и президент Ельцин, и премьер Путин.